Александр Дахненко - Игра в выживание

И снова невнимание к деталям
Иль погруженность в суету сует.
А дальше путь к потерям и печалям —
Сквозь тьму ночей в потусторонний свет.

Так гибнет здесь высокая культура.
И просто рвется будущего нить…
Бессильна утонченная натура —
Предвидя все — хоть что-то изменить.

Никто мне ничего не написал
(Да и кому я нужен в самом деле),
Проходят за неделями недели
Все ближе вечер жизни и вокзал,
С которого уходят в никуда
Навстречу вечности больные души.
Слова звучат поверхностней и суше
И падают в прошедшие года.
Зачем все это было? Я смотрю
Сквозь ночи новогоднее сиянье,
Пытаясь снова подобрать названье
Для музыки, в которой я сгорю.

Итак, потоптал землю эту —
Дай потоптать другому.
Нельзя засорять планету
Иначе быть здесь дурдому.
Ведь, если б мы все столпились
В одно и то же мгновенье,
То как бы потом получились
Истории странные звенья?

Ты думал, что ты уникален,
Напрасно, ведь даже в утробе,
В уюте красивых спален,
Есть что-то от наших надгробий.
Романтики в жизни так мало.
Придумывать надо сказки.
Чтоб тело, что бродит устало,
В землю ушло без опаски.

Пока Господь тебя хранит.
И ты прочитываешь знаки…
Ты твердо знаешь: вера — щит,
А губят гордость или враки.

Страна, сходящая с ума
От жажды крови или денег,
Тебя нервирует весьма,
Душе твоей рисуя ценник.

Не дай проникнуть суете
В тебя. Бредовую тревогу
Сжигай на звездной высоте,
Ступив на млечную дорогу.

Как часто лица в полусне
Нам всем мерещатся ушедших,
Как не топи себя в вине,
В игре шутов и сумасшедших,
Но время тщательно следит
И радость отмеряет скупо,
И тайной болью бередит
Всех нас, скитающихся глупо.
Так хочется уйти от зла
Принять судьбу свою на веру…
Но отражают зеркала
Не человека, а химеру.

Что ж, ни кола и ни двора —
Всем правит неопределенность.
К тому же частая хандра
И в непонятное влюбленность.

Хроническая пустота,
От запредельного усталость.
И всех надежд и грез тщета,
А, вызывающая жалость,

Судьба невнятна и глуха,
С претензией на честь и скромность.
Лихая музыка стиха,
Где горше нищеты бездомность.

Вот сорок лет прожитых кое-как…
Ответь теперь, так что же это было?
Уныла жизнь? Унылее могила,
И только сердца стук пока тик-так.

Ты осторожен в выборе друзей,
Знакомых в этом судорожном мире.
Отчаянье рассеяно в эфире
Потоком злых, тревожных новостей.

А счастье снилось много-много раз,
Хотя и горе тоже часто снилось…
Беспомощно скажи: «Так получилось»…
И оборви трагический рассказ.

Запечатлей себя в потоке листьев,
Летящих по дорогам октября,
От суеты дневной пейзаж очистив,
В чуть желтоватом свете фонаря,
Блуждаешь по таинственным мгновеньям
Судьбой какой-то бережно ведом,
И снова на холодное забвенье
Меняешь старый, добрый, теплый дом.
Теперь не знаешь завтра ли, вчера ли —
Все дни смешались осенью давно
(В мистическом и вечном карнавале)
В настоянное на тоске вино.

Из дома, где ты прожил двадцать лет
Уходишь. Три часа всего на сборы.
Нас вывезут, успеют, волонтеры,
Когда других давно простыл уж след.

Увез бы кто подальше от невзгод,
Но сжались нервно ледяные пальцы,
В гостинице холодной постояльцы —
Мы пьем, грустим уже который год.

Как много было в прошлом разных грез,
Поэзии и музыки — как много!..
Теперь во тьме тревожная дорога
И неизвестности глухой вопрос.

Замучены бессмысленной гордыней,
И страхом смерти, близкой с каждым днем,
Они все пишут, что теперь, отныне
Живут, горят мистическим огнем.

Но странно выспренное многословье —
Ведь беды так обыденно просты…
Разрушено душевное здоровье
И дни, и годы, в сущности, пусты.

В болтливости своей не зная меры,
На публике играют без конца…
Истерики, глупцы, визионеры
Напрасно корчат из себя творца.

И ветер странствия закружит
Слова и мысли, и мечты,
Несвоевременные души,
Как те осенние листы,
Падут под ноги людям новым,
Пришедшим вскоре после нас.
Таким же к странникам суровым,
К ним будет выпавший им час.
О будущем грустить? Пустое.
Ведь нас в нем нет. Совсем? Почти.
Как завещание простое
Ты этот стих потом прочти.

Мы ничего друг другу не должны
И расстаемся так же, как всегда,
Нам годы без надежды суждены,
Провинциальных судеб города.

Вот правда жизни: суета сует
И тошно нам от пошлости земной.
Но выхода давно, похоже, нет
И только смерть приходит тишиной

Полночной, чтоб кого-то унести
В холодный свет, за временную грань…
Так что сжимай отчаянье в горсти
И в злое счастье верить перестань.

По одежке протягивать ножки,
Исходя из наличных чудес.
Топчет снова кривые дорожки
Сологубовский мелкий бес.

До бессилия все меркантильны,
Раздражает суетность дней,
А мечты так скучны, инфантильны,
И ночами все больше теней.

Мировое терзает уродство,
Эту жизнь, для которой ты прах,
Генерируя зла превосходство,
Даже в самых прекрасных стихах.

Вы с новой любовью бухали вчера.
(Была ваша жизнь прекрасна!)
И, выпив с тобою почти полведра,
Она вдруг сказала: «Согласна»!

Ты ей повторял: «Летом ждет нас Москва!
И Питер увидеть охота».
А утром с похмелья трещит голова
И надо ползти на работу.

Мораль этой басни скучна и проста:
Ведь сколько не выпьешь спиртного —
Очнувшись, поймешь, жизнь, как прежде, пуста,
И к нам неизбывно-сурова.