Александр Дахненко - Игра в выживание

Ты играешь в выживание
И почти себе не врешь.
В зеркалах — неузнавание,
На того ли ты похож?

Что-то странное мерещится
В серебристой глубине.
Жизнь нелепая расплещется —
Станет памятью во сне.

Боль, усталость снова копятся
И меняют облик твой.
Неизбежное торопится,
Слиться хочется с судьбой.

Брось, уйди, обдав презрением,
Злые, скомканные дни.
И в иные измерения —
Задохнувшись — загляни.

Нас любит Бог: больных и безнадежных,
Безденежных, беспомощных людей,
Но отчего-то нежных и мятежных,
В нелепой грустной мудрости своей.

Ни разу не продавшихся барыгам
И презирающих мещанский быт,
Не склонных к обывательским интригам
И помнящих всех тех, кто был убит

Страной лихой — без совести, без чести,
Что не умеет верить, сострадать…
И мы с тобой в глухом и гиблом месте —
Мы научились ничего не ждать.

Пройдоха-«демиург» «скрипит пером»,
Чтоб развести зевающего лоха.
В провинции совсем с мозгами плохо,
В ней пьянства беспробудного синдром.

И вот на сцене новый Арлекин
Ведет под ручку местную Мальвину.
Но, погоди, нас держат за скотину
«Творцы» всех этих дутых величин.

В глаза пускает пыль авантюрист,
Ведь «славка» — цель, что оправдает средства…
А вот меня мутит от их соседства.
Предпочитаю воздух тот, что чист.

Ища дешевенькой известности
И не имея вкуса, меры
«Творят» в провинциальной местности
Псевдопоэты — лицемеры.

О крови, о чужой, естественно,
Напишут пафосно и бойко.
Потом отправятся торжественно
На встречу, где идет попойка.

И там, соединясь с собратьями,
Друг другу скажут комплименты:
«Пусть примет публика с объятьями,
Воздвигнет всем нам постаменты».

Им мнится слава и признание,
Им снятся ночью Петербурги…
Так и ведут свои камлания
На табуретках «демиурги».

Разрушенные храмы и дворцы,
Столетий идиллические вздохи.
И снова подлецы и мудрецы
Встают перед читателем эпохи.

Останется от судеб пара фраз
Кровавых, непонятных многим строчек.
Короткий стих, или простой рассказ
О гибели миров и одиночек.

И мы с тобой, и мы обречены —
Нас поглощает шорох ассигнаций.
И заметают ветры, вёсны, сны
Весь бред исчезнувших цивилизаций.

Пронзительная нежность прошлых лет,
Воспоминаний траурная дымка,
Где лица тех, кого давно уж нет,
Следят спокойно за тобой со снимка.

Они свободны от твоих забот,
От всех иллюзий, боли и метаний.
Они все годы знают наперед,
А ты седеешь от лихих скитаний.

Надеешься на что-то…Но на что?
Не стоит ждать от века счастья, славы…
Ты хочешь до того, как пасть в ничто,
Эпохи досмотреть закат кровавый.

Весна: и птички Божии поют,
И вновь о пустяках щебечут дамы.
И кажется, что жизненные драмы
Не тронули их кукольный уют.

Но за кулисами, в душе взгрустнут,
Ведь жизнь и смерть — всего лишь часть программы,
Срывают годы яркие рекламы
И снова наши лица нервно мнут.

Но ничего на свете не могло
Спасти тебя от прелести и жути…
Духами пахнет ветреное зло.
И вот, тебя улыбкой увлекло
Навстречу сказке и весенней смуте.
Где счастья лик проявится. Минутен.

В степи хоть вой от скуки, водку пей,
Но глушит ветер крики и стенанья.
Судьба моя, ты год от года злей,
Душа совсем ушла в воспоминанья.

Здесь только тело, что пришло в кабак.
Тоска собачья, да и холод жуткий.
И снова жизни раздаю за так
Я, может быть, последние минутки.

Но что мне беспокоиться о том?
Умру и я, помучившись…Как впрочем,
Все до меня. И кто придет потом,
Исчезнет тоже в океане ночи.

Всё учат жизни, не перестают,
Какие-то нелепые субъекты.
«О, как тебе дышать еще дают?
О, как же коротаешь век ты?
Давай боятся вместе и терзать
Напрасными скандалами друг друга…»
Ты знаешь, мне на страх твой наплевать —
Я выскочил из замкнутого круга.
Нет денег — эка невидаль, но сам
Себя ты понимаешь очень плохо.
И тяжело подняться к небесам
Душе твоей, растоптанной эпохой.

Если смысл твоей жизни в стирании пыли,
В собирании разных никчемных вещей,
То пощады не жди от холодных ночей —
Небеса о тебе навсегда позабыли.

Если жизнью обыденной полнишься ты,
И бежишь в колесе мировом суетливо.
Улыбаешься — как и другие — фальшиво,
То не требуй тепла от ночной пустоты.

Если всё, чем ты жил оказалось враньем,
Или попросту мусором — хламом ненужным —
Это значит, что ты равнодушным ворьем
Предан был и остался один — безоружным.

Чтоб оправдать свое существованье —
По улицам мотаться взад-вперед.
И городов не помнить очертанья,
Лишь в зеркале бежит за годом год.

Судьба как прежде трудноуловима
А люди здесь все на одно лицо…
Бредут куда-то, зло и нелюдимо,
Друг другу шлют соленое словцо.