Надежда Нагибина - Всепрощающая любовь (сборник)

Когда-нибудь и с кем-нибудь
Встречались мы в который час.
Когда-нибудь и с кем-нибудь
Расстались мы в который раз.

Все повторяется подчас
Который раз, который раз!
И новый день сближает нас,
Другой – сулит нам расставание.

И новый человек рождается сейчас,
А кто-то говорит нам «до свидания»!
Все повторяется подчас,
Который раз, который раз.

Бесконечная даль васильковых полей,
Серебристая россыпь прозрачной капели,
И березы – подружки России моей,
И тайга, и река, и ветра, и метели…

Все любимо мне здесь, все волнует, зовет,
Все питает меня необъятною силой,
И все то, что желанно, весь список имен
Можно втиснуть в одно – под названьем Россия!

Вот и снег на землю лег
И своей белоснежною гладью
Все изъяны и дыры закрыл.
Словно лучший портной, все подшил,
Починил, залатал и загладил.
И довольна убором земля,
Нежно-белое платье к лицу ей,
И снежинки, кружась и танцуя,
Серебром вышивают наряд.
Госпожа же зима еще шубу
Обещает земле подарить,
Чтоб в холодную, лютую стужу
Помогла ей тепло сохранить.
Так красива земля, так румяна,
Так свежа, хороша и бодра!
Лишь в России так властно и странно
Правит милая госпожа.
Лишь в России зима так желанна,
Лишь в России так дорога!
Ведь зима так чиста, непорочна,
Своенравна, бела, весела!

Я не одна, я это знаю,
На этом свете я нужна,
Я – словно тонкая струна
В большой гитаре семиструнной.

Когда звучат другие, я звучу,
Когда молчат другие, я молчу.
Я с дрожью в голосе играю грусть
И с шумом воспеваю радость.

Но иногда на стенке я пылюсь,
А иногда обласканной, желанной
В руках умельца
Звонкой песней бьюсь.

Я плачу и смеюсь, смеюсь и плачу
И заставляю чувствовать других
Печальный или радостный мотив.
Меня то слушают, то слышать не хотят.

То нервно дергают, а то ласкают нежно,
Но каждый раз берут и струны бередят,
И значит, помнят обо мне,
А мне лишь это нужно!

Я сегодня плакала, слезы проливала,
Слезы проливала, душу обмывала.
Ах, душа ты, душенька, что ж ты, моя милая,
Уж такая хрупкая, чересчур ранимая?

Ах, была б ты, душенька, словно стены, крепкая,
Словно крепость, стойкая и непобедимая,
Я б с тобою, душенька, горестей не знала,
Я б тебя, родимую, в радости купала.

А моя-то душенька – как нищенки платьице:
Вся в заплатах, дырочках, вся в лохмотьях рваненьких.
И ношу я душеньку милую мою,
Как умею – штопаю, как могу – люблю.

Меня учила жизнь всерьез и жестко ставила оценки.
Не замечала моих слез, их закупала по бесценке.
Она гнала меня вперед, не освещала мне дороги.
Она стелила мне под ноги – нет, не ковры! – шипы и лёд.

Она толкала меня в ров и заставляла выбираться.
Она звала меня купаться, чтоб утопить в пучине вод.
Но если б всё вернуть назад, не покорилась б её власти
И выдержала б все напасти, настырно двигаясь вперед.

Ведь твердость духа движет к цели, а труд и опыт к ней ведет.
В моем пути есть мне подмога: моя нелегкая дорога
Озарена моей мечтой,
Любовью к людям, верой в Бога.

Ты не смогла себе ответить «нет»,
Ты не сумела сделать верный выбор.
К земле припала, на колени встав,
Рыдала громко, голову задрав.

И в слабости такой себя виня,
И ненависть к себе самой питая,
Вдруг поняла ты: это ты такая,
А не такие все вокруг тебя.

И, осушив слезу, очистив душу,
Вдохнув всей грудью воздуха глоток,
Сказала ты себе, что ты не струсишь,
Что сможешь ты, и пусть поможет Бог!

Сначала путь к себе осилить нужно,
Только себя поняв, поймешь других.
И, полюбив себя, увидишь: можно
Любить людей со слабостями их.

Друзья мои, как хорошо, что есть вы,
Что на земле мы этой вместе!
Я слышу ваши голоса
И вижу добрые глаза
И ощущаю рук прикосновенье.
Что может крепче быть,
Чем дружеских сердец соединенье?
Я знаю, на земле творятся чудеса
Рукою друга верного,
И дружба хранит все то,
Что человеку нужно для жизни,
В полной мере, без конца!

Листья шепчутся, шелестят
И в окошко мое стучат:
«Встань, родная! Такое солнце
Бьется птицей в твое оконце!»
Ветры трубят и гудят:
«Мы разбудим, разбудим тебя!»
Воздух в мягких объятьях душит,
Летний запах пьянит мне душу,
И земля обнимает меня:
«Поднимайся, мы любим тебя!»

Мы все уйдем – кто раньше, кто позднее,
Нам всем придется хоронить родных,
Друзей, любимых, близких и далеких,
Не избежать шипов жестоких судьбы,
Исколотых сердец…
И смертью брошенный венец
Когда-нибудь наденет каждый
И тихо скажет: «Всё, конец!»

Всё в жизни так заведено:
Кого-то любят, кто-то любит.
И вряд ли по-другому будет,
Всё в жизни так заведено.

Всё в жизни так заведено:
Я остаюсь, а ты уходишь,
Я дом держу, ты где-то бродишь,
Всё в жизни так заведено.

Всё в жизни так заведено:
Ты вечно колесишь с друзьями,
Я одиноко жду ночами,
Всё в жизни так заведено.

Всё в жизни так заведено,
Что мой удел – одна работа
И ждать любви твоей забота.
Всё в жизни так заведено.

Всё в жизни так заведено.
Такой уклад тебе удобен,
Мой тихий образ бесподобен,
Всё в жизни так заведено.

Ты только не учел одно:
Что можно круг такой разрушить
И выйти из него, нарушив
покой и сон, но знать одно:
Всё в жизни так заведено.

Может, я не права,
Может, тысячу раз
До меня кто-то делал
Такую ошибку.

Но понять, где опасность,
Я смогу лишь в тот час,
Когда жаркий огонь
Обожжет мою руку.

И хоть тысячу раз
Я услышу «нельзя»,
Я с решительной смелостью
Сделаю шаг.

А потом, оступившись,
Стану всем повторять:
«Так нельзя поступать,
Чтобы не было плохо».

Идут часы настойчиво и четко,
Как жизнь. Они не замедляют шаг,
Они напоминают нам о многом,
Стуча тик-так, тик-так, тик-так, тик-так.