Андрей Вознесенский - Мозаика. Стихотворения и поэмы

Альфа времени и омега —
Бой.
Против зверя — за Человека.
Бой.

И поэту в ночах не спится…
Его сердце трубит трубой.
Не патрицием,
а партийцем —
В бой, в бой!

Это быль моя или боль?..
Бой окончен. Да будет бой!

Колокола, гудошники…
Звон. Звон…

Вам,
Художники,
Всех времен!

Вам, —
Микеланджело,
Барма, Дант!
Вас молниею заживо
Испепелял талант.
Ваш молот, не колонны
И статуи тесал —
Сбивал со лбов короны
И троны сотрясал

Художник первородный —
Всегда трибун.
В нем дух переворота
И вечно — бунт.

Вас в стены муровали.
Сжигали на кострах.
Монахи муравьями
Плясала на костях.

Искусство воскресало
Из казней и из пыток
И било, как кресало,
О камни Маобитов.

Кровавые мозоли.
Зола и пот.
И Музу, точно Зою,
Вели на эшафот.

Но нет противоядия
Ее святым словам —
Воители,
ваятели.
Слава вам!

Москва бурлит, как варево,
Под колокольный звон…

Вам,
Варвары
Всех времен!

Цари, султаны,
В тиарах яйцевидных,
В пожарищах-сутанах
И с жерлами цилиндров!

Империи и кассы
Страхуя от огня,
Вы видели в Пегасе
Троянского коня.

Ваш враг — резец и кельма.
И выжженные очи,
Как
клейма,
Горели среди ночи.

Вас мое слово судит.
Да будет — срам.
Да
будет
Проклятье вам!

Жил-был царь.
У царя был двор.
На дворе был кол.
На колу не мочало —
Человека мотало!

Хром царь, хвор царь,
А у самых хором ходит вор и бунтарь.
Не туга мошна —
Да рука мощна!
Он деревни мутит.
Он царевне свистит.
И ударил жезлом
и велел государь —
Чтоб на площади главной
Из цветных терракот
Храм стоял семиглавый —
Семиглавый дракон.

Чтоб народ страшил.
Чтоб царя сторожил.

Их было смелых — семеро.
Их было — сильных — семеро.
Наверно, с моря синего
Или откуда с Севера.

Где Ладога, луга,
Где радуга-дуга.

Они дожили кладку
Вдоль белых берегов,
Чтоб взвились, точно радуга,
Семь разных городов.

Как флаги корабельные,
Как песни коробейные.

Один — червонный, башенный,
Разгульный, бесшабашный.
Другой — чтобы, как девица,
Был белогруд, высок.
А третий — точно деревце,
Зеленый городок.

Веселые, кирпичные,
Цветите по холмам.

Их привели опричники,
Чтобы построить храм.

Кудри — стружки.
Руки — на рубанки.
Яростные, русские,
Красные рубахи.

Ухали «Дубинушку» —
Площади дрожали.
Ухари-детинушки,
Силушку сдержали бы.

Очи — ой, отчаянны!
При подобной силе —
Как бы вы нечаянно
Царство не спалили!

Бросьте, дети бисовы,
Кельмы и резцы.
Не мечите бисером
Изразцы…

Не ярости юродивой
Вы возводили храм,
А богу плодородия,
Его земным дарам.

Здесь купола-кокосы,
И тыквы-купола.
И бирюза кокошников
Окошки оплела.

Сквозь кожуру мишурную
Глядело с завитков —
Что чудилось Мичурину
Шестнадцатых веков.

Диковины кочанные.
Их буйные листы.
Кочевников колчаны
И кочетов хвосты.

И башенки буравами
Взвивались по бокам,
И купола булавами
Грозили облакам!

И москвичи молились
Столь дерзкому труду —
Арбузу и маису
В чудовищном саду.

Взглянув на главы шлемы,
Боярин рёк —
«У, шельмы,
В бараний рог!

Сплошные перламутры,
Сойдешь с ума.
Уж больно баломутны
Их сурик и сурьма…»

Купец галантный,
Куль голландский,
Шипел — «Ишь, надругательство,
Хула и украшательство…»

Ярыжка — кочерыжка
Бубнил без передышки:

«Нашел уж царь работничков
Смутьянов и разбойничков!
У них не кисти,
А кистени,
Семь городов, антихристы,
Задумали они.
Им наша жизнь — кабальная
Им Русь — не мать!»

…«А младший у кабатчика
Все похвалялся, тать,
Как в ночь перед заутреней,
Охальник и бахвал.
Царевне целомудренной
Он груди целовал…»

И дьяки присные,
Как крысы по углам,
В ладони прыснули —
«Не храм, а срам!..»

…А храм пылал в полнеба,
Как лозунг к мятежам,
Как пламя
гнева,
Крамольный храм!

От страха дьякон пятился.
В сундук купчина прятался.
А немец, как козел,
Скакал, задрав камзол.
Уж как ты зол,
храм антихристовый!..

А мужик стоял, да подсвистывал.
Все посвистывал, да поглядывал,
Да топор рукой
все поглаживал….

Холод, хохот, конский топот да собачий звонкий лай.
Мы как дьяволы работали, а сегодня — пей,
гуляй!
Гуляй!
Девкам юбки заголяй!
Эх, на синих, на глазурных, да на огненных
санях.
Купола горят глазуньями на распахнутых снегах.
Ах! —
Только губы на губах!

Мимо ярмарок, где ярки яйца, кружки, караси.
По соборной, по собольей, по оборванной Руси —
Эх, еси —
Только ноги уноси!

Завтра новый день рабочий ослепителен и нов.
Ой, вы плотнички, пилите тес для новых городов.
Го-ро-дов?
Может, лучше — для гробов?!

Тюремные стены.
И нем рассвет.
А где поэма?
Поэмы — нет.

Была в семь глав она —
Как храм в семь глав.
А нынче — безгласна.
Как лик без глаз.

Она у плахи
Стоит в ночи

… … … … … … … … … … … … … …

И руки о рубахи
Отерли палачи.

Вам сваи не бить, не гулять по лугам.
Не быть, не быть, не быть городам!

Узорчатым башням в тумане не плыть.
Ни пашням, ни солнцу, ни соснам — не быть!

Ни белым, ни синим — не быть, не бывать.
И выйдет насильник губить-убивать.

И женщины будут в оврагах рожать.
И кони без всадников мчаться и ржать.

Сквозь белый фундамент трава прорастет.
И мрак, словно мамонт, на землю сойдет.

Растерзанным бабам на площади выть.
Ни белым, ни красным, ни прочим — не быть.