Людмила Сидорова - Пушкин – Тайная любовь

К 1811 году Орест Адамович был уже известным живописцем. Одно время он работал в Тверском Императорском Путевом дворце по приглашению его хозяйки, великой княгини Екатерины Павловны – родной сестры императора Александра I. Между прочим, полной тезки нашей девушки, проживавшей в то время с матерью и младшим братом в Твери рядом со вхожим во Дворец тогдашним губернским предводителем дворянства, двоюродным братом отца Екатерины Александром Михайловичем Бакуниным.

Фрагмент ПД 829, л. 50

Е.П. Бакунина, художник О.А. Кипренский, 1811 [14]

Именно такой, как на карандашном портрете работы Кипренского, сестру своего одноклассника Александра Бакунина Пушкин и должен был увидеть впервые. Комментарии к пушкинскому изображению Екатерины в том же возрасте, по-моему, даже излишни, но все-таки. Серьезный взгляд почти черных глаз удлиненного разреза. Брови вразлет. Высокий лоб. Правильный нос с чуть вздернутым кончиком, на рисунке Кипренского комплиментарно сглаженным. Мягкий, как бы чуть припухлый, женственный подбородочек. Ухо со сложным внутренним вырезом раковины – на пушкинском рисунке как будто чем-то заткнутым, залепленным: девушка его не слышит, не хочет услышать ? Манера подбирать волосы. Какое-то общее ощущение особенной чистоты и свежести…

Если и это до конца не убеждает в том, что на листе 50 Пушкин изобразил именно Екатерину Бакунину, придется прибегнуть к «нанотехнологиям» – изучению на рисунке мелких, неявных деталей. То, что штриховки у Пушкина «говорящие», первым заметил академик Валерий Чудинов [15]. Забудем, что этот ученый муж насмешил пушкинистов своими попытками читать слегка пришифрованную поэтом информацию какой-то тайной руницей, тогда как на самом деле там – сплошь родная наша печатная кириллица, часто переходящая в более сложную для чтения скоропись.

ПРАВИЛО № 13:персонажи, изображенные без глаз и ушей, в черных очках и с заткнутыми ушами, – чего-то не видят или не слышат, не понимают или не хотят видеть, слышать и понимать.

Изначально же чудиновская мысль была совершенно верной: рисунки поэта и многих других людей пушкинской эпохи, включая некоторых профессиональных художников, надо не только разглядывать, но и читать. Причем не только профили и складки одежд персонажей, но и фон, штриховки. В этом занятии, конечно, «взять быка за рога», как это попытался сделать наш уважаемый в других отраслях науки ученый, удастся лишь тому, кто, как уже отмечалось, обладает достаточными знаниями о самом поэте и его творчестве, его окружении, исторических и бытовых реалиях его эпохи.

ПРАВИЛО № 14:линии профилей, складок одежд персонажей, а также штриховки на рисунках Пушкина – «говорящие»: их необходимо читать.

Особенности письма художника Кипренского – отнюдь не тема нашего исследования, а потому не стану и пытаться разбирать штриховки на карандашном портрете юной Бакуниной его работы. Рискну лишь предположить, что в годы его создания этому живописцу, как и всем родным, близким и знакомым Екатерины, актуально было разве что сожалеть о судьбе этой девушки благородного происхождения, оставленной ее беспечным покойным родителем практически бесприданницей.

В книге Владимира Сысоева рассказывается о том, что с 1797 года действительный статский советник (по-военному – генерал), а с 1800 – и камергер Высочайшего двора Павел Бакунин (1766–1805) управлял собственными 22 деревнями с 984 крепостными душами весьма нераспорядительно. Доходов с них не хватало даже на содержание его семьи с всего тремя маленькими детьми. Похоже, что еще менее распорядительно справлялся он со своими личными расходами. Словом, был Павел Петрович редкий мот и транжира.

Отставка Бакунина с поста директора Академии наук, на который его пристроила было на период своего двухлетнего отпуска по нездоровью его знаменитая родная тетка Екатерина Романовна Дашкова, вследствие не сложившихся отношений с академиками оставила его без приличного казенного жалованья. Какого, впрочем, проку от такого «хозяйственника» академикам и стоило ждать?

Последующее бесполезное лечение до кратковременной службы якобы вполне здорового Павла Петровича в течение шести лет за границей «целительными водами» лишило его семью еще и доставшегося ему от родителей дома в Петербурге на Миллионной улице. И какая-такая подлая хворь свела в могилу начавшего лечиться уже в 33-летнем возрасте вполне благополучного мужчину? Но, так или иначе, а после смерти Бакунина его семья осталась должна банкирам и «партикулярным лицам» более 40 тысяч рублей. Имения покойного главы семьи, естественно, были взяты под опеку.

Катя Бакунина осиротела в девять лет. Безоблачного, счастливого будущего для нее, вырастающей в красивую и талантливую девушку, не предвиделось [16]. Вот, пожалуй, и все важное и интересное, что в 1811 году Орест Кипренский в ее портрете мог нам о ней рассказать.

Пушкин начал рисовать Бакунину гораздо позднее, когда у нее накопилась уже представляющая интерес для окружающих биография. Поэтому в профиле Екатерины на листе 50 Лицейской тетради стоит попытаться прочесть штриховки ее платья и «шапочки» волос, даже несмотря на далеко не идеальное качество воспроизведения «сердечной» сюиты в лучшем в своем роде издании графики поэта – вышеупомянутых «Рабочих тетрадях А.С. Пушкина».

Если бы мы могли пользоваться копиями рисунков Пушкина в их, так сказать, первозданном, «неотфильтрованном» состоянии, то заметили бы на них множество интересных, весьма существенных для серьезного изучения его жизни подробностей в виде карандашных в основном штриховок и пиктограмм. Поскольку волей случая в одном из лучших пушкинских музеев страны мне повезло на ретушированных копиях некоторых пушкинских листов увидеть такие пиктограммы, я попытаюсь помочь разглядеть сквозь сеточку фильтра некоторые из них и вам. Начиная с профиля Екатерины Бакуниной из «сердечка», стану приводить для вас всю замеченную мною в пушкинских сюитах «мелочь» сразу, хотя объяснение каждому моменту мне придется давать порой даже в последующих главах. Сам Пушкин, увы, нисколько не заботился о том, чтобы посвящать нас в свои тайны постепенно, последовательно.

Фрагмент ПД 829, л. 50

Как видим на грубо, условно, по памяти ретушированном мною пушкинском рисунке, три первые буквы фамилии девушки – «Б», «а» и « к» вписаны в линии ее прически. Остальные достаточно просто читаются по линиям штриховки ее волос: «…унину Катерину» . Три следующие ряда букв составляют слова «фрейлину двора и фаворитку императрицы Елисаветы». Ибо Екатерина Бакунина и осталась в памяти современников любимой фрейлиной супруги императора Александра I Елизаветы Алексеевны.