Лаэрт Добровольский - Долговременная огневая… Стихотворения

На малютке-Земле вновь я вижу камней нагноенья.
Чует сердце моё – неспроста это, ох, неспроста…
Дочь – Земля! Если ты не найдёшь исцеленья —
Нам для связи с мирами другого не видеть моста…

Поднимаясь над Волгой, заметило Солнце: на дамбе.
Рядом с местом, где волны весной проточили проран.
Очень буднично, просто, не так, как актёры на рампе.
Пацану о камнях говорил фронтовик – ветеран…

И в глазах пацана – кинолент замелькавшие кадры:
Тотчас ожили камни – и вновь на свои рубежи
Протянулись от дамбы, и надолбы в схемах и картах
Прочертили страну многоточием острых вершин…

– Пролетели года, времена миновали лихие…
Эти камни, что видишь сегодня ты перед собой.
Устояли в борьбе с необузданной силой стихии.
Как на фронте бойцы, они первыми приняли бой.

Их корить не спеши, что они безобразною грудой
В плавном росчерке дамбы – немыслимо злой диссонанс:
Ведь таким, как они – неотёсанным, острым и грубым
Мы обязаны жизнью… Они постояли за нас…

Жизни есть и наши, и чужие.
Наших и прекрасней, и лютей.
Временем замечены – Большие Жизни
Замечательных Людей.

Человек, характером – старатель.
Так решил у смерти на краю:
Подвести под общий знаменатель
Жизни – и чужие, и – свою.

Числился в числителе на полке
Славных биографий книгоряд:
Человек за годы жизни долгой
Собирал на крохи из зарплат.

В стеллажах с бездонностью копилки —
Отпечатки судеб и времён:
Прошлых жизней тёплые затылки.
Вздохи неба в шелесте знамён.

Вечной жизни тайны первородства
Так и не разгаданный секрет…
Человек искал с другими сходства.
На века оставившими след.

Высшей пробы общности нетленной —
Жертвенностью правой и святой.
Держится Земля – цветок Вселенной
Стебельком под каменной пятой.

Жертвенность во славу и во имя
Ложных или истинных идей…
Каждого с деяньями своими
Ждёт Голгофа неба и людей.

Человек, расставшись с жизнью этой.
Всё увидев с новой стороны.
Упадёт истёршейся монетой
В необъятный жертвенник страны.

Давно развеян дым сраженья.
Давно умолк сраженья гром…
По всем законам окруженья
Цепь замыкает новый дом:

Красивый дом… Многоэтажный.,
Дай знак – и ринется вперёд…
Такой нахраписто отважный.
Что только оторопь берёт…

В его чертах смешались стили.
Эпохи, нравы, времена…
Стоянку к ДОТу примостили
С вершин сошедши, племена…

Да, карта мира устарела
И ветер с Запада – не тот.
Но ДОТ без сектора обстрела —
Уже давно не тот Федот…

Что горше может быть позора
Стать окружённым без борьбы…
Ушли из сектора обзора
Холмов покатые горбы.

Ушли поля, ушли опушки.
Ушли Славянки берега.
Где каждый камушек – на мушке
В предощущении врага.

Ушли кустарник с перелеском
И осыпающийся склон…
Вслед за послышавшимся всплескам
Не льнёт к прицелам гарнизон.

Кольцо домов всё уже, уже…
Под мирным небом взят в полон.
Встал в охранение снаружи
Стеклобетонный Вавилон.

А ДОТ – ветшает неторопко
В крушенье мелочных забот…
Но на макушке – водки стопка
Во дни родительских суббот.

Оборонной улицей
Мы с тобой идём,
С Оборонной улицей
Разговор ведём.

Вспоминает улица
Грозные года
И нередко хмурится,
Хоть и молода.

Мы глядим вдоль улицы:
Видимый едва,
Старый ДОТ горюнится
Возле дома 2.

Малоразговорчива
Улица моя,
Но была разборчива
В выборе огня:

Пулемёты с пушкою
Били по врагу
За лесной опушкою
Там, на берегу…

Солнце в окнах жмурится
Далеко окрест,
Шествует по улице
Полковой оркестр.

ДОТу мы поклонимся,
Возложив цветы,
До него дотронемся,
Я и ты.

Когда и я бывал за гранью света
И замерзал в полярной полумгле,
Стихи Берггольц накладывали вето
На тень минутной слабости во мне.

И снова голос музы Ленинграда
Звучал во мне как строгий метроном
И строк Берггольц щемящая отрада
Вновь согревала искристым вином.

Проходит всё… И слово горькой тризны
В небытиё уйдёт в урочный час:
Вновь муза Ленинграда – муза Жизни
Победным словом осеняет нас!

Здравствуй, Победа, здравствуй!
В памяти долгих лет
Властвуй, Победа, властвуй —
Горчайшая из побед.

В вечном водовороте
Влага солдатских фляг;
Верный маяк в походе —
Красный Победный стяг.

Свастик осиным роем,
Чёрным наплывом туч
Затмевало порою
Солнца Победы луч.

Царствуй, Победа, царствуй:
В былях легенд и вед
Дальних веков и царствий —
Ярчайшая из Побед!

Здравствуй, планета, здравствуй —
Краше планеты нет,
Нашу Победу празднуй
На параде планет!

В тебе, в твоих глубинных генах
Судьбой заложена давно
Мечта о светлых переменах.
Которым сбыться не дано.

Мечта блистательной зарницей
Сверкает ярко вдалеке
И пропадает вслед за птицей.
Вспорхнувшей с ветки налегке;

Навязчивость мечты опасна
Как неподъёмная сума:
Недосягаемо прекрасна.
Она сведёт тебя с ума.

Летим к мечте… Трещит упряжка..
Овраги, рытвины, кусты…
Хитро подмигивает Пряжка
И волком щерятся «Кресты».

Что в криках твоих, беспокойная птица?..—
И бьёшься, и стонешь всю ночь напролёт.
Давно за плечами осталась граница.
Пора бы забыть перелёт.

Никто не остался на дальней чужбине.
Никто не погиб, не пропал, не отстал —
Так что же тебя беспокоит доныне.
Какая изводит тоска?

Чутьём материнским ты слышишь, быть может.
Сигнал приближения часа потерь…
И мирная ночь всё сильнее тревожит
Несчастную птицу теперь.

Гнездо и семейство пока ещё целы.
Свободы и пищи хватает пока.
Но чья-то рука протирает прицелы
И гладит приклада бока.