Елена Щербакова - Греческий зал

В обедню церковь посещал,

С собакой скрашивал досуг.

Что все решал он вечерами?

В московском Гена бывал Храме.

Молился Богу иногда,

Забыв Марину навсегда.

Бывают в жизни совпаденья,

Дорог судьбы пересеченья.

И вот однажды у иконы

Марину встретил он в поклоне.

Она стояла пред свечами,

Шептала что – то средь теней.

Глаза полны были печали.

И Притчин обратился к ней.

– Вы помните меня, Марина?

В театре отказали мне.

– Я так несчастна, я без сына.

Случайно умер он во сне.

Родился он с пороком сердца.

Бог наказал меня. За что ж?

Молитвой я открыла дверцу —

Вся жизнь моя как будто ложь.

Успех, достаток – все так мало

Для счастья полного семьи.

Любовь меня не согревала.

И вот молюсь я за грехи.

Стою несчастная пред вами.

Ну что ж, на то все мой удел.

А Вы все так же со стихами,

С сатирой меткою меж дел?

– Сказать по правде, что сатира?

Подумать о себе пора.

Нужна жена, нужна квартира,

Что всяких слов теперь игра?

– Но поклянусь же перед Богом,

Что буду счастлива я вновь.

– Под этим надобным предлогом

Молиться стану за любовь.

– Ну что же, а теперь прощайте.

Желаю счастья тоже Вам.

Свою любовь оберегайте

От горьких слез, глубоких ран.

Так что сказать Вам? Может проще

Казаться жизнь, но в этом тайна,

Как наша встреча на Всенощной,

Произошла что так случайно.

3

Дни времени чеканят ход.

Опять зима зовет вперед.

Играет в салки колкий холод.

А ты не стар, уже не молод.

Как малой кажется мечта.

Примером Гена поучался.

Из жизни опыта набрался.

И нужной стала суета.

Смотрел он модное кино,

По улице гулял Неглинной,

Где манекен стал исполином,

Витрин украсившим окно.

Любуясь он на крепких «телок»,

Входил в порталы Интернет,

Давал всем вежливый ответ.

Но разговор его был колок.

Ходил в «Макдональдс» иногда,

Всё ль развлечение в том света?

И «Актимель» была всегда

Ему напитком за обедом.

Но в кошельке пустой зазор

Причиной стал его заботы.

Тогда поехать за бугор

Решил скорей он на работу.

– А, Гена, здравствуй, как дела? —

Однажды я его спросила.

Все так же ты спешишь всегда,

А шило променял на мыло?

– У жизни свой особый бег, —

Он откровенничал со мною, —

Сейчас я с делом – Человек,

А завтра стану я «травою».

– Жизнь не упущена. Она

Порой играет с нами в праздник.

Средь серых буден ей нужна

Загадка светлая, как садик.

– Мне ль знать загадок и «травы»,

Уже давно я в мире воин.

Уеду, может, из страны.

И буду этим я доволен.

– Все неспроста, не ошибись, —

Хотела я ему добавить,

Но промолчала. – Знаний высь

Героев ждет своих прославить.

Уж если опытен герой

И знает цену он монеты,

Не будет маяться по свету,

Лелеять станет дом родной.

Таков ли Гена? И о нём

Свою продолжу я поэму.

Успех манил его огнём.

Но мысль точила грусти тему.

Собрал он в папку все доклады,

Купил на самолет билет.

Костюм надел он свой парадный.

Друзьям оставил свой привет.

И полетел за океан он,

В Нью – Йорк могучей высоты,

Из небоскребов весь, стеклянный,

Реклам бегущих красоты.

В аэропорте негр встретил

Его с улыбкой толстых губ,

Схватил он сумки и, как ветер,

Помчался, плату взяв за труд.

Геннадий сел в такси скорее,

По адресату быть веля,

Где собирался поскромнее

Остановиться для жилья.

«Hello», – было первым слово.

«My boss’s Mr Smitt», – потом

«He’s busy», – был ответ без зова.

И Гена бросил телефон.

Он так устал от перелета.

Закрылся в номере своем

И, приняв душ, лег без заботы

Он на кровати светлым днем.

Но, отдохнув, в кафе спустился,

Где выпил чай, съел бутерброд.

В автобус сел и очутился

В Универ-Сити у ворот.

Читать он лекции был должен

Про астрономию планет.

Но я об этом не продолжу.

Скажу лишь, что он жил без бед.

Работал славно педагогом.

На выставки и в парк ходил.

И об Америке он много

Читал и текст переводил.

Учил язык людей и нравы.

И пробыл там он десять лет,

Лишив себя во всем забавы.

И из себя он стал аскет.

И написать задумал книгу

О красоте чужих земель.

Грустил о девушке с обидой.

Скучал по родине своей.

В понятьях света много ведал,

Подумать только бы о нем,

Что ж сам с собою вел беседу?

И в том мрачнел он день за днем.

Тоска съедает дни и ночи.

И наконец – то снова дом…

Решил поехать Притчин в Сочи,

Хоть теплым был семьи приём.

Он заиметь знакомство в планах

И отдохнуть от суеты

Имел. Казались в грязных ваннах

Ему ничтожными мечты.

Нашел же он себе блаженство.

Как женщина, любил себя,

Ища от жизни совершенство.

Он из аскета стал дитя.

На Черном море загорал он.

Пейзаж красив был вдалеке.

Прибрежный бриз в закате алом

Ему катил уж налегке.

Прекрасные мгновения ловите.

Они дадут вам истинный покой.

Всегда вы в этом счастье находите,

Как тихий свет под яркою луной.

Прекрасные мгновения блаженства

Найдут, поймают, окрылят.

Они для рук как будто полотенце,

Что дело благодатное творят.

Прекрасные мгновения – искринка,

Как запах оживающей весны.

Они пейзаж и яркая картинка

И в тайну покрывающие сны.

03.11.08.

Гулял по парку молодой

В очках, с кудрявой бородой,

Красив, высок, длинноволос,

И за спиной рюкзак он нес.

Ловил мобильник его фразы,

Ждал парень девушку у вазы

Себе в подружки в полдень рано,

Где отдыхали у фонтана.

Случайно так прошла Она.

Вся скромной тайною полна.

И села рядом у фонтана

Одна не рада. Ей было странно.

Но грусть ее развеял враз

Один вопрос «Который час?»

– Меня зовут Сергеев Гена.

А Вас как звать, скажите? – Лена.

Он руку взял ее в ладонь.

Но вдруг обжег ее огонь.

Его был палец точно коготь.

И руку ей царапал ноготь.

Испуг ее пропал в тот миг,

Когда же Гена напрямик

Ответил ей: – Всем я хорош,

Но вот с людьми сам не похож.

– Но что за тайна? – Так пустяк.

Какой – то выдумал дурак,

Что знаки есть по белу свету.

– Не верю в эти я приметы.

– Ну, вот и славно. Так пойдем.

За стойкой место мы найдем.

И выпьем чашечку за встречу,

Что с пониманием отмечу.

Кафе, вот столик, и вдвоем

Садятся. Пьют. Она и Он.

Подружка уж совсем горда,

Годами что так молода,

Что зацепила пацана

Средь шумных буден. Будь она

Так тороплива, как народ,

Не подвернулся б случай тот.

И Гена тихо улыбнулся,

Плечами гордо развернулся.

В улыбке мельком неспроста

Клыков блеснула острота.