Array Коллектив авторов - Вслед за путеводною звездой (сборник)

– Хитро, как в Москве метро!!! Литература прямо какая-то! А, попроще! Если можно?! Что это, так для интереса уже, за бредятина-то французская?

– Он – просто фантазёр! Во сне, в который мы его погрузили, ему кажется, что он один из братьев Люмьер, придумавших кинематограф. Это их имена. История со шлангом – просто сюжет, по-моему, второго по счёту их фильма «Политый поливальщик» – короткая юмореска, как мальчик-хулиган разыграл садовника, наступив на шланг. Чёрные пятна, царапины и цифры с человеческий рост – захватываемый кинопроектором ракорд – техническая часть целлулоидной плёнки в начале и в конце бобины с фильмом. Про девятнадцатый век, думаю, уже объяснять не надо.

– Думаю, что никому уже ничего объяснять не надо… Увы, но и это дело мы закрываем… Помолимся, брааатья!!! Для всех это будет только лучше.

– Роман Романыч! На секунду Вас можно?!

– Можно! Ррраз! И артист – Свободен!!!

– Нууу! Репертуар юмора уже и обновить можно было!

– Однофамилец! А ты знаешь, от чего Мичурин погиб?!

– Знаю… Упал с клубники…

– Вот именно… Всё уже с неделю как прояснилось. Мне просто любопытно было, как эксперты работают. «Голубая лента»! Читай Конан Дойля! Хе-хе! По ай-пи, что ли адресу какому-то, пацаны наши выход с украденного ноутбука засекли на Чугунных воротах. Пока рванули – никого нет! Цап – а уже пересёк границу! Азиат какой-то, короче, гомофоб-мститель. А сначала думали, что мать родная, узнав, убила. Так что выписывай режиссёру своему пропуск на опохмелку… Да и батюшка, прямо, скажем, погорячился… И на одной и на другой своих службах… И обнародовать этот позор – мать-одиночку гробить! Пусть лучше всё в Лету канет, к ендовой матери! Через неделю-месяц забудут и ничего не узнают. Я т-те грю!

С завальцованным, как снежный пай сознанием, мне кажется, что счастье запустило руку ко мне в штаны, совместно с теплом и благодарностью к следствию, отделившему семена от плевел.

Единственное, что точно случится с нами – это смерть. Всё остальное – заковыристо и непредсказуемо. Цена известности – Шум и, как норма, бессмысленность. Значению цена – Тишина.

И я всё таюсь, беременный или обременённый, каким-то, до сих пор никому неизвестным значением или знанием…

Никто никому не поможет. Никому не поможешь и ты. У всего есть свой собственный вихрь, который выкручивает руки Судьбы во все развлекательные для его забав стороны… Нужно просто слушать воздух… А лучше – слышать его…

Но этот вечный запах свечей!!! Или свеч?! Куда мне от него деться?!

Всё перемешано в этом мире. Друг с врагом, враг с другом. Как всё перемешано и во мне.

А я… Я до сих пор так и не выяснил, как разделать вальдшнепа… Если это кому-нибудь и было нужно…

И важно…

С утра бушевала страшная метель, заметавшая всё кругом. Её завывания походили на горькие жалобы. Могло показаться, что она злилась. Злилась на судьбу, на людей, пришедших сюда, покусившихся на её единоличное владычество. Злилась, потому что не хотела делиться с ними тем, что имела, а делиться пришлось.

Укутанный в громадные, пушистые шубы человек беспомощно лежал на мягком ложе, на дне огромной, утеплённой ямы, окруженный вниманием суетившихся около него людей. Умирать было до боли обидно. Столько походов и экспедиций позади – казалось бы, вот она та земля, которую мечтал открыть и уже открыл – тут бы впору порадоваться, ан нет – дежурит с косой за плечами, торопит к ответу, финалу, пророчит Судный день. А он-то так ждал, так надеялся! Видел в заветных снах край земли… Ну вот он – край и что с того?.. Высадились здесь с полуразбитого, раскуроченного стихией «Святого Петра», чтобы остаться на зимовку, не ведая выживут – не выживут… Оставалось только гадать «на кофейные гущи»… Но как-то ненаучно это, да и суевериями средневековыми сильно попахивает…

Капитан-командор тяжко вздохнул. Привстал на подушках. Посмотрел вдаль. «Да, Витус Ионансен, да, Иван Иванович (так звали капитан-командора на русский лад с момента поступления его на русскую службу)», – мысленно обратился Беринг к самому себе, – «пробил, видать, и твой час!». Не знал капитан-командор, что остров, которого достигла экспедиция – нарекут его именем, как и то не знал, что имя его навсегда будет вписано золотыми буквами в историю флота российского.

Беринг медленно угасал. Память освежала картины былых сражений и экспедиций, да так явно, будто всё это было лишь вчера. Ему вспомнилась Первая Камчатская. Вспомнилось, как они добиралась из Петербурга до Охотска через всю Сибирь долгих два года: на лошадях, пешком, на речных судах. Надо же целых два года! Подумать только – с января 1725 по январь 1727! А промелькнули, как один миг!..

Перезимовав в Охотске, а зимовка выдалась, надо сказать, не из лёгких, экспедиция переправила снаряжение на лодках и собачьих упряжках к устью реки Камчатка, что на восточном побережье полуострова, где к лету 1728 года было уже закончено строительство бота «Св. Гавриил». На нём экспедиции предстояло продолжать путь.

В июле-августе 1728 года бот поднялся на север, а затем продолжил движение на северо-восток вдоль материка.

– В ходе плавания были нанесены на карту Карагинский залив с островом, залив Креста, бухта Провидения, Анадырский залив и остров Святого Лаврентия. Иван Иванович свято чтил и безукоризненно исполнял заветы Петра Великого по научному изучению географии России и сопредельных территорий – в первую очередь, проводя, как и завещал Император, инструментальные съёмки и составление «генеральных карт», – вдохновенно внушал студентам исторического факультета МГУ профессор Доброхотов. – Весьма уместно напомнить, – профессор выдержал длительную паузу, внимательно обвёл глазами благодарно притихшую аудиторию, – что в 1714-1716 годах, уже после присоединения Камчатки к России, по личному указанию Петра было налажено морское сообщение на ладьях между Охотском и западным побережьем Камчатки. Зная об этом, Беринг решил организовать поиск побережья Северной Америки, которое, как он полагал, находится недалеко от Камчатки или даже смыкается с Азией.

Страсть к путешествиям и изучению неведомых земель поселилась в сердце Беринга ещё с юношеского путешествия в Ост-Индию. Именно тогда юный офицер буквально начал бредить географическими открытиями. Не оставила романтического датчанина эта страсть и после поступления на русскую службу. На русском флоте Витус служил образцово. В царствование Петра Алексеевича дошёл до чина капитана 2-го ранга, подал в отставку, дабы поправить здоровье – и с 1726 г. был вновь в строю. Уже в чине капитана 1-го ранга.

– В 1720-1721 годах одна из экспедиций, направившись с Камчатки на юго-запад, – важно внушал аудитории авторитетный учёный, – достигла середины Курильской гряды, но американского побережья так и не отыскала. Уже перед самой смертью Пётр снарядил на Дальний Восток очередную экспедицию, которую и возглавил Витус Беринг. По секретной инструкции российского императора, Берингу было поручено и вменялось в обязанность построить два корабля, направиться вдоль побережья, попробовать отыскать перешеек или пролив между Азией и Северной Америкой, а затем спуститься вдоль североамериканского побережья на юг.