Array Коллектив авторов - Вслед за путеводною звездой (сборник)

Много ль сыщется здесь коллективов,
Что б собрать через десять лет
От комбата до командира
Весь кают-компании цвет?

Не хватает картины «Лоси»,
Легкой качки и далеко
Укативших от Североморска
Елисея, Савёла, Редько…

И других… Ну поймите сами –
Невозможно всех вставить в стих,
Но зато Баточенко с нами
Здесь и Векслер, он что-то притих.

Время здорово всех потрепало,
Размело, разбросало нас.
Но! Наш первый старпом – в адмиралах,
А наш первый механик – кап. раз.

На Большом Комсомольском – Морозов,
А Кожевников – в РТУ,
Военпредов и даже начпродов
На своём мы взрастили борту.

«Современный» – не груда металла,
У него есть Душа, и жизнь
Гороскопы нам всем начертала,
Что бы с ним наши судьбы сплелись…

Нас бросало, росли без нянек,
На круги возвращаясь потом –
Синяков Валера – механик,
Юрий Клюев (наш Юрка) – старпом!

Не дописана эта повесть
И её дописывать Вам –
«Современного» нервы и совесть –
Те, кто служит сегодня там.

И я знаю, что Вы допишите…
И умножите, в то поверив,
Что не последний поэт «Современного»
Первый трюмный
– Ваш Миша Зверев.

Корабли – они совсем, как люди.
Имя, дата, а потом – «тире»…
И у них, как и у нас, есть судьбы,
Есть и роли в жизненной игре:

Этот застоялся у причала,
А другой – в портах различных стран
Видел на своем веку немало
И, хотя ещё не ветеран,

В госпиталь ушел, на излеченье
(Госпиталь – завод, случилось так),
Но мечтает выйти на ученья,
Снова сотни миль крутить на лаг,

Выходить в атаки, как когда-то,
Морю прокричать: «Иду на ВЫ!»
И подальше отодвинуть дату,
За которой горькое «увы».

Точно! Корабли, как будто люди,
Этой фразе несколько веков,
Только… в чьих руках людские судьбы?
А корабельные – в руках у моряков.

Кто ж мог предположить в восьмидесятом,
В застойно-олимпийском том году,
Что «Современному» лишь полтора десятка
Отмерено судьбою на роду?

А, может быть, судьбу поправил кто-то?
Но явно, что не Бог и не Герой,
Возможно «царь» тут проявил «заботу»,
Играя нашей общею судьбой…

На первенца возложены задачи –
Он восемь лет их честно выполнял.
Успехи были, были неудачи,
Но «Современный» чести не ронял.

Менялись моряки и командиры,
Но дух, традиции остались и… кураж,
Мы славно по морям побороздили,
И это помнит первый экипаж.

Жаль, что моё былое рифмоплетство
Пророческим не стало, и увы,
Что б там не говорили про геройство,
Не бросить в ветер клич: «Иду на ВЫ!»

После «тире» поставят дату люди,
И почему, подобно объяснят…
Эх! «Приложить» бы изо всех орудий
По кабинетам, где они сидят.

Кто? Кто решил, что кораблю не плавать,
Все те, кто ВМФ ко дну ведет.
Мне от бессилья хочется заплакать,
Да вот боюсь, не осудил бы Флот.

А Флот живет, пока мы с вами живы,
Служаки честные, которым черт – не брат,
Мы встанем в строй, и будет он красивым,
Пусть даже и последний,
но парад!

«… И корабли вернулись в океан». Вот это да!
А кто ответит: «Что же не были так долго?»

Что Океан?! Тут с трибун да по залам вода,
Ломая, смывала Советского Флота осколки.

Но, Слава те, Господи, что хоть осколки-то есть.
Ныряют, летают, стреляют… Порой попадают,
Бывает, по цели… А цели-то там или здесь?..
И всё же «Ура!» тем ребятам, что Флот возрождают.

Назло, вопреки, как всегда, через ё-твою-мать,
И с помощью Божьей, хотя и не верят в Мессию.
Но знают, что если нырять и летать, и стрелять,
То вылечим и возвеличим Россию.

Нас в мире не любят. И истина эта стара.
А губят продажно-свои,
внешний враг нам не страшен.
Да пусть их кривятся, но это же наша страна!
И нам её делать честнее, сильнее и краше.

Андреевский флаг от высоких до южных широт
Плывёт, утверждая, что есть и друзья у России.
Их двое как минимум: Армия наша и Флот!
А прочих друзей… и врагов
мы, конечно, осилим!

Вы знаете, зачем нам рубашки?
Зачем мы их шьем, рук металлических не покладая?
Для чего мы проводим полжизни в очереди бутика модного?
Чтобы скрыть недостатки, казалось, прекрасного тела?
Нет! Дело в том, что рубашку накинув,
Человек прикрывает крылья.
Да, именно крылья!
Ни жира складки, ни кубики пресса,
А крылья…
Простые, белые, прекрасные крылья,
Ведь иметь их сейчас бесперспективно.
Никому не нужны те, которые могут в любую минуту наверх улететь.
Многие, зубы стиснув, рубашки поверх надевают,
Говорят остальным, что давно не мечтают,
А некоторые, кто боли не боятся,
Крылья ножом канцелярским режут
При всех!
А что тут стесняться?
Это престижно, стать частью
Огромного бескрылого братства…
А из перьев, что опали при операции,
Теоремы и формулы на столах выкладывают,
Ведь без чисел жизни не представляют.
А ты носишь рубашки?
Прикрываешь ли ты свои крылья?
Нет?
Как я счастлив!
Знаешь, я тоже хожу с голым торсом…
И… У меня есть мечта… И у тебя тоже?
Сбросив оковы, упасть с высоты небоскреба?
Но внизу ждет асфальт…
Плевать!
Я не пользуюсь канцелярским ножом,
Не фанат металлических формул,
Ненавижу в очередях стоять,
А значит…
До сих пор
Мы
Умеем
Летать!

Тропою дальней, длинной, трудной
Мне предстоит идти туда,
Где ветры шепчут рифмы мира,
Где не обманут никогда.

Влекут, маня, врата природы.
Лес-чародей, раскрой секрет!
Прильну к земле, сольюсь с листвою,
Чтобы услышать твой ответ.

Внимая жадно звонким трелям
Птиц, что так славят край родной,
Скажу им тихо: «Я вам верю.
Сам очарован той красой!»

Тонкие ветви
прижались к земле –
ищут тепла.

Пёстрые листья,
как мысли мои, –
падают вниз.

Лёгкой крылаткой
Укроют они
Спину земли.

Платье готова
на шубку сменить
липа-краса.