Эдуард Асадов - Дума о Севастополе (сборник)

Не спорьте, сограждане, о политике!

Ведь сколько бы люди ни кипятились,

Но не было случая, чтоб согласились

Сторонники всяких проблем и критики.

Застолье. Плетутся словес узоры,

Все гости светлеют от доброты,

И вдруг, словно спичка, зажглись раздоры.

Снова политика! Крики, споры

До яростной злобы, до хрипоты!..

Испорчен и напрочь растерзан вечер.

Зачем? И какая была нужда?

Но в душах мгновенно погасли свечи,

И вместо хорошей и доброй встречи —

Шипы, оскорбления и вражда.

Страна моя! Споры за веком век,

Кто всыпал нам перец такой напасти,

Чтоб чуть не с рождения наш человек

Жил вечной политикой вместо счастья.

А где-то извечно стремились жить,

Трудиться. И, глядя веселым взглядом,

Влюбляться, и вздорить, и вина пить,

Оставив политику дипломатам.

И можно подумать, что только мы,

Воюя и мучаясь беспрестанно,

Задуманы, чтоб извлекать из тьмы,

Как чертиков, разных политиканов.

Когда-то эсеры, меньшевики,

За ними – гранитные партократы,

А дальше – шумящие демократы,

Что также стремятся срывать вершки.

Политики борются и ловчат,

Политики втайне вовсю шуруют.

А люди доверчиво митингуют

И чуть ли не сами же лезут в ад.

И будем мы верить или не будем —

Политики станут грести к себе.

Ах, милые, бедные наши люди,

К чему ж нам быть пешками в их борьбе?!

И, право, чем больше проходит лет,

Тем чаще мы с горечью убеждаемся,

Что смысла нам в этих всех играх нет

И мы тут лишь донорством занимаемся.

Политикам снятся чины и власть.

А нам неужель до сих пор не видно,

Что силы свои, и сердца, и страсть

Ну попросту тратить на них обидно!

На выборы, что ж, мы прийти – придем

И искренно, честно проголосуем,

А дальше – гори все сплошным огнем!

И мы о вас, право, не затоскуем!

За городом речка журчит лесам,

О суетных нуждах не беспокоясь.

И женщина звонко смеется там

Птицам, теплу, золотым лучам,

Стоя в цветах луговых по пояс.

А вон, под распахнутым небосводом,

В ярко-тугом серебре реки,

Ребята, шустрые, как мальки,

Брызгаясь, с визгом ныряют в воду…

К черту же грохот пустых речей!

Любящий взгляд, и твой труд, и дети —

Вот что, бесспорно, всего важней,

Ради чего стоит жить на свете!

1993

С каждым годом он дальше и дальше идет

От того, легендарного сорок пятого,

Горьким дымом пожаров и славой объятого,

Как солдат, что в бессрочный идет поход.

Позади – переставший визжать свинец,

Впереди – и работа, и свет парадов,

В его сердце стучат миллионы сердец,

А во взгляде горят миллионы взглядов.

Только есть и подлейшая в мире рать,

Что мечтает опошлить его и скинуть,

В темный ящик на веки веков задвинуть,

Оболгать и безжалостно оплевать.

Растоптать. Вверх ногами поставить историю.

И, стараясь людей превратить в глупцов,

Тех, кто предал страну, объявить героями,

А героев же вычеркнуть из умов.

Только совесть страны не столкнуть с откоса.

И, хоть всем вам друг другу на голову встать,

Все равно до Гастелло и Зои с Матросовым

Вам, хоть лопнуть от ревности, не достать.

День Победы! Скажите, теперь он чей?

Украинский, таджикский, грузинский, русский?

Или, может, казахский иль белорусский?

Полный мужества праздник страны моей?!

Разорвали страну… Только вновь и вновь

Большинству в это зло все равно не верится,

Ибо знамя Победы никак не делится,

Как не делится сердце, душа и кровь.

И какими мы спорами ни кипим,

Мы обязаны знать, и отцы, и дети,

День Победы вовек для нас неделим,

Это главный наш праздник на целом свете.

День Победы! Гремит в вышине салют.

Но величье, весь смысл его и значенье

Для народов земли до конца поймут,

Может быть, лишь грядущие поколенья!

Вот идет он, неся свой высокий свет.

Поколенья будут рождаться, стариться,

Люди будут меняться, а он – останется.

И шагать ему так еще сотни лет!

1993

Россия начиналась не с меча,

Она с косы и плуга начиналась.

Не потому, что кровь не горяча,

А потому, что русского плеча

Ни разу в жизни злоба не касалась…

И стрелами звеневшие бои

Лишь прерывали труд ее всегдашний.

Недаром конь могучего Ильи

Оседлан был хозяином на пашне.

В руках, веселых только от труда,

По добродушью иногда не сразу

Возмездие вздымалось. Это да.

Но жажды крови не было ни разу.

А коли верх одерживали орды,

Прости, Россия, беды сыновей.

Когда бы не усобицы князей,

То как же ордам дали бы по мордам!

Но только подлость радовалась зря.

С богатырем недолговечны шутки:

Да, можно обмануть богатыря,

Но победить – вот это уже дудки!

Ведь это было так же бы смешно,

Как, скажем, биться с солнцем и луною,

Тому порукой – озеро Чудское,

Река Непрядва и Бородино.

И если тьмы тевтонцев иль Батыя

Нашли конец на родине моей,

То нынешняя гордая Россия

Стократ еще прекрасней и сильней!

И в схватке с самой лютою войною

Она и ад сумела превозмочь.

Тому порукой – города-герои

В огнях салюта в праздничную ночь!

И вечно тем сильна моя страна,

Что никого нигде не унижала.

Ведь доброта сильнее, чем война,

Как бескорыстье действеннее жала.

Встает заря, светла и горяча.

И будет так вовеки нерушимо.

Россия начиналась не с меча,

И потому она непобедима!

Не ленинградец я по рожденью,

И все же я вправе сказать вполне,

Что я – ленинградец по дымным сраженьям,

По первым окопным стихотвореньям,

По холоду, голоду, по лишеньям,

Короче: по юности, по войне!

В Синявинских топях, в боях подо Мгою,

Где снег был то в пепле, то в бурой крови,

Мы с городом жили одной судьбою,

Словно как родственники, свои.

Было нам всяко – и горько, и сложно.

Мы знали: можно, на кочках скользя,

Сгинуть в болоте, замерзнуть можно,

Свалиться под пулей, отчаяться можно,

Можно и то, и другое можно,

И лишь Ленинграда отдать нельзя!

И я его спас, навсегда, навечно:

Невка, Васильевский, Зимний дворец…

Впрочем, не я, не один, конечно, —

Его заслонил миллион сердец!

И если бы чудом вдруг разделить

На всех бойцов и на всех командиров

Дома и проулки, то, может быть,

Выйдет, что я сумел защитить

Дом. Пусть не дом, пусть одну квартиру.

Товарищ мой, друг ленинградский мой,

Как знать, но, быть может, твоя квартира