Георгий Сидоров - Завещание Никлота: Подлинная летопись западных славян

Подождать до весны, так надёжней,

Силы тёмных убавятся в зиму,

И тогда войско лютичей смело

Может к Дубину маршем железным

Подступить в сраженье жестоком

Вместе с армией дубинцев стойких,

Уничтожить пришельцев ослабших.

И, сказав своё слово, князь венов

Повелел воину в Ретру обратно

Побыстрее идти лесом тёмным,

Чтобы лютичи ждали приказа

И зимой под Дубин не спешили,

Всё решится весною. Зимой же

Силы копят и пусть отдыхают,

А когда приготовиться к битвам –

От него они скоро узнают.

Зимней ночью морозной дубраву

Осветил свет звезды восходящей [45] Восход звезды русской победы. Знак Сварога. ,

Её не было на небосклоне,

Но она родилась в чёрном небе.

Та звезда своим светом открыла

Время новых побед и свершений

Для Руси и для венов Поморья.

Её яркий восход увидали

И волхвы, и служители Мары.

Если первые руки подняли

К Сварге вечной и гимны запели,

То вторые от страха дрожали

И к хозяину духом нетленным

Устремились спросить: что им делать?

И от тёмного демона смерти,

От того, кто небесный порядок

Рушит мыслью своею холодной,

Получили наказ и надежду,

Он звезду погасить обещал им,

Свет защиты и вечности руссов,

А рабы его в капище тайном

Уничтожат кострище Даждьбога,

Если свет вечной жизни погаснет,

То звезда не поможет венетам,

Её свет будет литься напрасно,

Его русские земли не примут.

И направили чёрные маги

В зимний бор свое воинство злое.

В конце зимнего злого Лютеня [46] Лютень — славянский январь.

Среди дикой дубравы из снега

Белый волк встал огромный, встряхнувшись,

Он поднял свою голову к звёздам

И завыл, созывая собратьев.

На призыв князя белого стая

Собралась у могучего дуба

И пошла вслед за ним по дубраве,

Повинуясь законам природы.

А вожак их за серой совою

Наблюдал, что над лесом парила,

И за птицей летящей вёл стаю

Напрямую сквозь снег и заносы.

Наконец, птица серая села

На вершину дубка у поляны,

И под дерево звери собрались,

Обступив вожака плотным кругом.

Белый волк, зарычав, дал команду,

Всем быть здесь и призыв его слушать.

Сам же он побежал быстрой рысью

По поляне к тропе неприметной

И, присев, стал «гостей» дожидаться,

О которых поведали совы.

Вот вдали он увидел идущих

По тропинке людей среди леса

И, подумав, решил, что поляна

Станет местом расправы с врагами.

«Пусть выходят из чащи пришельцы,

Нарушители тайной границы,

На поляне на дуб не взберёшься.

Молодцы всё же сумрака птицы:

Отследили гостей в тёмной ночи,

Дали вовремя знак волчьей стае.

Впереди серых схватка ждёт злая,

Да поможет волкам друг их леший».

Скрылся волк от людей за кустами,

А пришельцы поляною снежной

Зашагали, вокруг озираясь.

Было их больше сотни с конями,

На которых тюками лежали

Одеяла, тулупы, палатки

И оружие странников леса.

Вот почуяли кони из чащи

Запах хищника и испугались,

Стали ржать и не слушать вожатых,

Суета началась на поляне.

Люди сгрудились в кучу, их крики

Долетали до стаи в засаде.

В этот миг вой раздался зовущий,

И стремглав на пришельцев помчались

Серой массой хранители леса.

Завязалась жестокая схватка,

Снег окрасился алою кровью,

Раздались крики помощи, ржанье,

Шелест стрел, звук тетив арбалетов…

И свирепое волчье рычанье.

Над поляной, где битва кипела,

Где сражалась с пришельцами стая,

Вились ястребы, филины, совы,

С высоты на людей нападая.

Клювы, когти без промаха били

По глазам и по лицам слуг Мары,

Не давая кинжалам их острым

Поражать серых братьев по лесу.

Только белый с врагами не дрался,

В стороне он сидел, наблюдая,

Своего дожидался он мига,

Встречи с чёрным, кто знает дорогу.

И дождался. Волк белый увидел,

Кто владеет и силой, и волей,

Кто удары наносит лишь словом,

Серых воев на смерть обрекая.

Вот глазами враги повстречались,

Оба полные воли и силы,

И, пробившись сквозь свалку друг к другу,

В поединке столкнулись смертельном.

Маг направил на белого жезл свой

И кричал, надрываясь, заклятья,

Но удар волк сдержал силой Света,

Грудью сбив, он подмял человека,

А потом его зубы на горле,

Тихо щелкнув, капканом сомкнулись.

Бой кровавый закончился скоро,

Победили венедские волки.

И на место сражения вышел

Властелин леса тёмного — леший.

Был он сед, был огромен и страшен,

Но был взгляд у него простодушный.

Он волков гладил лапой мохнатой,

Поздравляя с победою трудной.

Вскоре к лешему волки пригнали

Лошадей перепуганных вьючных

И поляну покинули дружно,

Отступив за подлесок дремучий.

Только Белый с хозяином леса

Вглубь дубравы пошел по тропинке,

А метель бор снегами покрыла,

Схоронив след борьбы и след крови.

Подойдя к храму тайному, Белый

Через низкий заплот перепрыгнул

И поднялся венетом могучим

В тёплой шубе и шапке из меха.

Вместе с лешим вошёл он в храм древний

И огню поклонился святому,

А потом, оглядев лица магов,

Обратился к телам их застывшим:

«Братья крови, вы знаете сами,

Как мы храм защищали сегодня.

Ваши души сражаются в Сварге

Здесь мы справимся, будьте спокойны».

Долго тянутся зимы у венов,

Снегопады сменяют метели.

И морозы, и сильные ветры

Дуют с моря и с запада злого.

Трудно в зиму христьянам в палатках,

Косят их и болезни, и стрелы,

Что летят со стен Дубина часто.

И запасы еды оскудели,

Не проходят в лесу караваны,

Забирают себе их венеты.

Зато в городе песни и радость,

В нем есть всё: там тепло. Там воспеты

Боги Света, заступники венов,

Там танцуют, поют, веселятся.

Ободритам не страшны морозы,

Ни ветра с моря зимнего злого,

Они дома — и что им бояться.

Вот проходит зима-серебрянка,

Наступает Ярило на землю,

Начинают снега таять дружно,

И ручьи зажурчали средь камней,

И морская вода посветлела,

Стали птицы слетаться на берег:

Чайки, лебеди, утки, гагары

И грачи с южных стран прилетели,

Подымая галдёж на проталах.

Прогремел славный праздник весенний –

Комоядцы [47] Комоядцы — праздник весеннего равноденствия, Масленица (соврем.) и живой, и весёлый.

Полыхая кострища дымились,

В них сжигали врагов ободриты:

Зло вселенское, Тьму и болезни,

Все, что жизни мешает привольной.

Снова в городе шли хороводы

И раздольные песни звучали.

Люди славили в гимнах свободу,

И богов, и прапрадедов древних,

Что на помощь пришли в год лишений,