Андрей Дементьев - Избранное

Все в ней дрожало, волновалось, пело.
И белый свет – как россыпи огней.
Она к оконцу оглушенно села…
И вот тогда пришло искусство к ней.
Пришло от солнца, от любви…
Оттуда,
Где ей открылась бездна красоты.
Она в иголку вдела это чудо,
Ниспосланное Небом с высоты.

И не было на ярмарке товара
Искусней, чем торжокское шитье.
Она надежду людям вышивала,
И слезы, и отчаянье свое…

Срывают отчий дом.
Как будто душу рушат.
Всё прошлое – на слом.
Прощаемся с минувшим.

Прощаемся с собой.
Ведь столько лет послушно,
Как маленький собор,
Хранил он наши души!

Всю жизнь мы жили в нем,
Беду и радость знали.
Охвачены огнем
Мои воспоминанья.

Как жаль, что довелось
Дожить до дня такого…
Отец не прячет слез.
Застряло в горле слово.

И дом в последний раз
Глядит на всех незряче.
То ли жалеет нас,
То ль о минувшем плачет.

Отец мой сдает.
И тревожная старость
Уже начинает справлять торжество.
От силы былой так немного осталось.

Я с грустью смотрю на отца своего.

И прячу печаль, и смеюсь беззаботно,
Стараясь внезапно не выдать себя…
Он, словно поняв, поднимается бодро,
Как позднее солнце в конце октября.

Мы долгие годы в разлуке с ним были.
Пытались друг друга понять до конца.
Года, как тяжелые камни, побили
Веселое, доброе сердце отца.

Когда он идет по знакомой дороге,
И я выхожу, чтобы встретить его,
То сердце сжимается в поздней тревоге.

Уйдет…

И уже впереди никого.

В актовом зале литинститута
Мы сдаем экзамены на самих себя.
Винокуров Женя, как юный Будда,
В кресле притих, листки теребя.

Здесь вся будущая литература –
Трифонов, Друнина, Соколов…
Смотрят классики то светло, то хмуро
На тех, кто их потеснить готов.

Мы получим с годами свои литпремии
За книги, за искренность и войну.
И останемся в том героическом времени,
Которое нам поставят в вину.

Нас остается все меньше –
Сверстников прошлых побед.
С фронта со славой пришедших
В будни надежды и бед.

Нас остается все меньше –
Сверстников давних невзгод.
Добрых, выносливых женщин,
Живших в нужде на измот.

Мы ни о чем не жалеем.
Мы – поколенье войны.
Над клеветой и елеем
Судьбы вознесены.

Чтобы доверьем минувшим
Не обманули страну,
Наши солдатские души
Снова идут на войну.

Я люблю апрельские рассветы.
Над округой – праздник тишины.
Старый дуб навесил эполеты
И река полна голубизны.

Здравствуй, день!
Побудь еще со мною.
Воздух льется в душу, как бальзам.
Этот свет и волшебство лесное
Расплескались по твоим глазам.

Скоро вновь сирень раскроет завязь
И поднимет голубой букет.
Я опять тебе в любви признаюсь,
Словно не промчалось столько лет.

Словно я тебя вчера увидел,
Увидал нежданно в первый раз.
Ты надела свой весенний свитер
Цвета неба, цвета грустных глаз.

Ты сейчас, как девочка, прелестна
В искренней наивности своей.
Лес расставил на поляне кресла –
Модную округлость тополей.
Я люблю апрельские рассветы.
Я люблю их – если рядом ты.
Тих наш лес, как в кризисе поэты.
И красив, как в праздники менты.

Калязинская колокольня
Стоит причудливо в реке.
И всякий раз я жду невольно –
Зайдется колокол в тоске.

А по ночам над тихой Волгой
Восходит музыка ее.
И принимают молча волны
Тот звон в безмолвие свое.

Вновь оживает колокольня.
И слышу я в тиши ночной,
Что кто-то радостью и болью
Тревожно делится со мной.

В протяжном гуле колокольни
Мне слышен зов былых веков:
И песня пахаря на поле,
И стон идущих бурлаков.

Трудно родится хлеб.
Трудно хлеб достается.
Тот, кто душою слеп,
Может быть, усмехнется.

И похохмит над тем,
Как я, с достатком в доме,
Хлеб суеверно ем,
Крошки собрав в ладони.

Это живет во мне
Память о той войне…

Горькие времена!
Худенький мальчик, где ж ты?
В сутки – лишь горсть зерна,
Триста граммов надежды.

Бабушка нам пекла
Хлеб из скупой мучицы.
Жизнь,
Что давно прошла,
В сердце мое стучится.

Хлеб нас от смерти спас.
Он и сейчас бессмертен…
Всё настоящее в нас
Этою мерой мерьте.

Где-то около Бреста
Вдруг вошла к нам в вагон
Невеселая песня
Военных времен.

Шла она по проходу –
И тиха, и грустна.
Сколько было народу, –
Всех смутила она.

Подняла с полок женщин.
Растревожила сны.
Вспомнив всех не пришедших
С той последней войны.

Как беде своей давней,
Мы смотрели ей вслед.
И пылали слова в ней,
Как июньский рассвет.

Песня вновь воскрешала
То, что было давно.
Что ни старым, ни малым
Позабыть не дано.

И прощалась поклоном.
Затихала вдали.
А сердца по вагонам
Все за песнею шли.

Новый год стучался веткой ели
В дом, где тяжко заболела дочь.
Мы с тобой уже какую ночь
Не отходим от ее постели.

А в углу игрушки в полном сборе
Тихо ждут Маринкиных забав.
Девочка, уставшая от боли,
Жарко спит, ручонки разбросав.

В этот миг нет ничего дороже
Повзрослевших, молчаливых глаз.
Доктор утешает нас как может,
И в душе тревожится за нас.

А когда болезнь вдруг уступила,
Дочка этой радости в ответ
Так нам улыбнулась через силу,
Словно мы не виделись сто лет.

Поманила нас к себе неслышно.
Я присел неловко на кровать…
Мама встала и на кухню вышла,
Чтобы дочке слез не показать.

Я возвращаюсь улицей детства
В город по имени Тверь.
И вершится в душе моей действо,
Чтоб в былое открылась дверь.

– Здравствуй, мама! Как ты красива –
Ни морщинок, ни седины… –
И глядит на меня Россия
Фотографией со стены.