Владимир Высоцкий - Лирика

Над Шере —
метьево
В ноябре
третьего —
Метеоусловия не те, —
Я стою встревоженный,
Бледный, но ухоженный,
На досмотр таможенный в хвосте.

Стоял сначала – чтоб не нарываться:
Ведь я спиртного лишку загрузил, —
А впереди шмонали уругвайца,
Который контрабанду провозил.

Крест на груди в густой шерсти, —
Толпа как хором ахнет:
«За ноги надо потрясти, —
Глядишь – чего и звякнет!»

И точно: ниже живота —
Смешно, да не до смеха —
Висели два литых креста
Пятнадцатого века.

Ох, как он
сетовал:
Где закон —
нету, мол!
Я могу, мол, опоздать на рейс!..
Но Христа распятого
В половине пятого
Не пустили в Буэно́с-Айре́с.

Мы все-таки мудреем год от года —
Распятья нам самим теперь нужны, —
Они – богатство нашего народа,
Хотя и – пережиток старины.

А раньше мы во все края —
И надо, и не надо —
Дарили лики, жития,
В окладе, без оклада…
Из пыльных ящиков косясь
Безропотно, устало, —
Искусство древнее от нас,
Бывало, и – сплывало.

Доктор зуб
высверлил,
Хоть слезу
мистер лил,
Но таможник вынул из дупла,
Чуть поддев лопатою, —
Мраморную статую —
Целенькую, только без весла.

Общупали заморского барыгу,
Который подозрительно притих, —
И сразу же нашли в кармане фигу,
А в фиге – вместо косточки – триптих.

«Зачем вам складень, пассажир? —
Купили бы за трешку
В “Березке” русский сувенир —
Гармонь или матрешку!»

«Мир-дружба! Прекратить огонь!» —
Попер он как на кассу.
Козе – баян, попу – гармонь,
Икона – папуасу!

Тяжело
с истыми
Контрабан —
дистами!

Этот, что стату́и был лишен, —
Малый с подковыркою, —
Цыкнул зубом с дыркою,
Сплюнул – и уехал в Вашингтон.

Как хорошо, что бдительнее стало, —
Таможня ищет ценный капитал —
Чтоб золотинки с нимба не упало,
Чтобы гвоздок с распятья не пропал!

Таскают – кто иконостас,
Кто крестик, кто иконку, —
И веру в Господа от нас
Увозят потихоньку.

И на поездки в далеко —
Навек, бесповоротно —
Угодники идут легко,
Пророки – неохотно.

Реки льют
потные!
Весь я тут,
вот он я —
Слабый для таможни интерес, —
Правда, возле щиколот
Синий крестик выколот, —
Но я скажу, что это – Красный Крест.

Один мулла трипти́х запрятал в книги, —
Да, контрабанда – это ремесло!
Я пальцы сжал в кармане в виде фиги —
На всякий случай – чтобы пронесло.

Арабы нынче – ну и ну! —
Европу поприжали, —
Мы в «шестидневную войну»
Их очень поддержали.

Они к нам ездят неспроста —
Задумайтесь об этом! —
И возят нашего Христа
На встречу с Магометом.

…Я пока
здесь еще,
Здесь мое
детище, —
Все мое – и дело, и родня!
Лики – как товарищи —
Смотрят понимающе
С почерневших до́сок на меня.

Сейчас, как в вытрезвителе ханыгу,
Разденут – стыд и срам – при всех святых, —
Найдут в мозгу туман, в кармане фигу,
Крест на ноге – и кликнут понятых!

Я крест сцарапывал, кляня
Судьбу, себя – всё вкупе, —
Но тут вступился за меня
Ответственный по группе.

Сказал он тихо, делово —
Такого не обшаришь:
Мол, вы не трогайте его,
Мол, кроме водки – ничего, —
Проверенный товарищ!

Замок временем срыт и укутан, укрыт
В нежный плед из зеленых побегов,
Но… развяжет язык молчаливый гранит —
И холодное прошлое заговорит
О походах, боях и победах.

Время подвиги эти не стерло:
Оторвать от него верхний пласт
Или взять его крепче за горло —
И оно свои тайны отдаст.

Упадут сто замков, и спадут сто оков,
И сойдут сто потов с целой груды веков, —
И польются легенды из сотен стихов
Про турниры, осады, про вольных стрелков.

Ты к знакомым мелодиям ухо готовь
И гляди понимающим оком, —
Потому что любовь – это вечно любовь,
Даже в будущем вашем далеком.

Звонко лопалась сталь под напором меча,
Тетива от натуги дымилась,
Смерть на копьях сидела, утробно урча,
В грязь валились враги, о пощаде крича,
Победившим сдаваясь на милость.

Но не все, оставаясь живыми,
В доброте сохраняли сердца,
Защитив свое доброе имя
От заведомой лжи подлеца.

Хорошо, если конь закусил удила
И рука на копье поудобней легла,
Хорошо, если знаешь – откуда стрела,
Хуже – если по-подлому, из-за угла.

Как у вас там с мерзавцами? Бьют? Поделом!
Ведьмы вас не пугают шабашем?
Но… не правда ли, зло называется злом
Даже там – в добром будущем вашем?

И во веки веков, и во все времена
Трус, предатель – всегда презираем,
Враг есть враг, и война все равно есть война,
И темница тесна, и свобода одна —
И всегда на нее уповаем.

Время эти понятья не стерло,
Нужно только поднять верхний пласт —
И дымящейся кровью из горла
Чувства вечные хлынут на нас.

Ныне, присно, во веки веков, старина, —
И цена есть цена, и вина есть вина,
И всегда хорошо, если честь спасена,
Если другом надежно прикрыта спина.

Чистоту, простоту мы у древних берем,
Саги, сказки – из прошлого тащим, —
Потому что добро остается добром —
В прошлом, будущем и настоящем!

Если рыщут за твоею
Непокорной головой,
Чтоб петлей худую шею
Сделать более худой, —

Нет надежнее приюта:
Скройся в лес – не пропадешь, —
Если продан ты кому-то
С потрохами ни за грош.

Бедняки и бедолаги,
Презирая жизнь слуги́,
И бездомные бродяги,
У кого одни долги, —

Все, кто загнан, неприкаян,
В этот вольный лес бегут, —
Потому что здесь хозяин —
Славный парень Робин Гуд!

Здесь с полслова понимают,
Не боятся острых слов,
Здесь с почетом принимают
Оторви-сорви-голов.

И скрываются до срока
Даже рыцари в лесах:
Кто без страха и упрека —
Тот всегда не при деньгах!

Знают все оленьи тропы,
Словно линии руки,
В прошлом – слуги и холопы,
Ныне – вольные стрелки.

Здесь того, кто все теряет,
Защитят и сберегут:
По лесной стране гуляет
Славный парень Робин Гуд!

И живут да поживают
Всем запретам вопреки
И ничуть не унывают
Эти вольные стрелки, —