Владимир Высоцкий - Идет охота на волков…

«Девушка, милая! Я прошу — продлите!
Вы теперь, как ангел — не сходите ж с алтаря!
Самое главное — впереди, поймите…
Вот уже ответили.
Ну здравствуй, это я!»

Что, опять поврежденье на трассе?
Что, реле там с ячейкой шалят?
Мне плевать — буду ждать, — я согласен
Начинать каждый вечер с нуля!

«Ноль семь, здравствуйте! Снова я». — «Да что вам?»
«Нет, уже не нужно, — нужен город Магадан.
Не даю вам слова, что звонить не буду снова, —
Просто друг один — узнать, как он, бедняга, там…»

Эта ночь для меня вне закона,
Ночи все у меня не для сна, —
А усну — мне приснится мадонна,
На кого-то похожа она.

«Девушка, милая! Снова я. Тома!
Не могу дождаться — жду дыханье затая…
Да, меня!.. Конечно я!.. Да, я! Конечно дома!»
«Вызываю… Отвечайте…» — «Здравствуй, это я!»

Кто верит в Магомета, кто — в Аллаха, кто — в Исуса,
Кто ни во что не верит — даже в черта, на́зло всем, —
Хорошую религию придумали индусы:
Что мы, отдав концы, не умираем насовсем.

Стремилась ввысь душа твоя —
Родишься вновь с мечтою,
Но если жил ты как свинья —
Останешься свиньею.

Пусть косо смотрят на тебя — привыкни к укоризне, —
Досадно — что ж, родишься вновь на колкости горазд.
А если видел смерть врага еще при этой жизни —
В другой тебе дарован будет верный зоркий глаз.

Живи себе нормальненько —
Есть повод веселиться:
Ведь, может быть, в начальника
Душа твоя вселится.

Пускай живешь ты дворником — родишься вновь
прорабом,
А после из прораба до министра дорастешь, —
Но если туп как дерево — родишься баобабом
И будешь баобабом тыщу лет, пока помрешь.

Досадно попугаем жить,
Гадюкой с длинным веком, —
Не лучше ли при жизни быть
Приличным человеком?!

Так кто есть кто, так кто был кем? — мы никогда не знаем.
Кто был никем, тот станет всем , — задумайся о том!
Быть может, тот облезлый кот — был раньше негодяем,
А этот милый человек — был раньше добрым псом.

Я не люблю фатального исхода,
От жизни никогда не устаю.
Я не люблю любое время года,
Когда веселых песен не пою.

Я не люблю холодного цинизма,
В восторженность не верю, и еще —
Когда чужой мои читает письма,
Заглядывая мне через плечо.

Я не люблю, когда — наполовину
Или когда прервали разговор.
Я не люблю, когда стреляют в спину,
Я также против выстрелов в упор.

Я ненавижу сплетни в виде версий,
Червей сомненья, почестей иглу,
Или — когда все время против шерсти,
Или — когда железом по стеклу.

Я не люблю уверенности сытой, —
Уж лучше пусть откажут тормоза.
Досадно мне, что слово «честь» забыто
И что в чести наветы за глаза.

Когда я вижу сломанные крылья —
Нет жалости во мне, и неспроста:
Я не люблю насилье и бессилье, —
Вот только жаль распятого Христа.

Я не люблю себя, когда я трушу,
Досадно мне, когда невинных бьют.
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более — когда в нее плюют.

Я не люблю манежи и арены:
На них мильон меняют по рублю.
Пусть впереди большие перемены —
Я это никогда не полюблю!

Ну вот, исчезла дрожь в руках,
Теперь — наверх!
Ну вот, сорвался в пропасть страх
Навек, навек, —
Для остановки нет причин —
Иду, скользя…
И в мире нет таких вершин,
Что взять нельзя!

Среди нехоженых путей
Один — пусть мой!
Среди невзятых рубежей
Один — за мной!
А имена тех, кто здесь лег,
Снега таят…
Среди непройденных дорог
Одна — моя!

Здесь голубым сияньем льдов
Весь склон облит,
И тайну чьих-нибудь следов
Гранит хранит…
И я гляжу в свою мечту
Поверх голов
И свято верю в чистоту
Снегов и слов!

И пусть пройдет немалый срок —
Мне не забыть,
Что здесь сомнения я смог
В себе убить.
В тот день шептала мне вода:
Удач — всегда!..
А день… какой был день тогда?
Ах да — среда!..

Ты идешь по кромке ледника,
Взгляд не отрывая от вершины.
Горы спят, вдыхая облака,
Выдыхая снежные лавины.

Но они с тебя не сводят глаз —
Будто бы тебе покой обещан,
Предостерегая всякий раз
Камнепадом и оскалом трещин.

Горы знают — к ним пришла беда, —
Дымом затянуло перевалы.
Ты не отличал еще тогда
От разрывов горные обвалы.

Если ты о помощи просил —
Громким эхом отзывались скалы,
Ветер по ущельям разносил
Эхо гор, как радиосигналы.

И когда шел бой за перевал, —
Чтобы не был ты врагом замечен,
Каждый камень грудью прикрывал,
Скалы сами подставляли плечи.

Ложь, что умный в горы не пойдет!
Ты пошел — ты не поверил слухам, —
И мягчал гранит, и таял лед,
И туман у ног стелился пухом…

Если в вечный снег навеки ты
Ляжешь — над тобою, как над близким,
Наклонятся горные хребты
Самым прочным в мире обелиском.

Сколько слухов наши уши поражает,
Сколько сплетен разъедает, словно моль!
Ходят слухи, будто все подорожает — абсолютно, —
А особенно — штаны и алкоголь!

Словно мухи, тут и там
Ходят слухи по домам,
А беззубые старухи
Их разносят по умам!

— Слушай, слышал? Под землею город строют, —
Говорят — на случай ядерной войны!
— Вы слыхали? Скоро бани все закроют — повсеместно
Навсегда, — и эти сведенья верны!

Словно мухи, тут и там
Ходят слухи по домам,
А беззубые старухи
Их разносят по умам!

— А вы знаете? Мамыкина снимают —
За разврат его, за пьянство, за дебош!
— Кстати, вашего соседа забирают, негодяя, —
Потому что он на Берию похож!

Словно мухи, тут и там
Ходят слухи по домам,
А беззубые старухи
Их разносят по умам!

— Ой, что деется! Вчерась траншею рыли —
Откопали две коньячные струи!
— Говорят, шпионы воду отравили самогоном,
Ну а хлеб теперь — из рыбной чешуи!

Словно мухи, тут и там
Ходят слухи по домам,
А беззубые старухи
Их разносят по умам!

Закаленные во многих заварухах,
Слухи ширятся, не ведая преград, —
Ходят сплетни, что не будет больше слухов абсолютно,
Ходят слухи, будто сплетни запретят!