Сергей Панцирев - Стихи из книги 'Настоящее время'

Сергей Панцирев

Стихи из книги "Настоящее время"

"Настоящее время" - книга стихов С. Панцирева, изданная в 2004 г. в Санкт-Петербурге издательствами "Геликон-плюс" и "Амфора". Презентация книги состоится в Москве, в Центральном доме литераторов (Большая Никитская, 53), 23 февраля 2004 г, в 18:00. Приглашаются все желающие. Сайт книги - http://www.nvremya.ru

ЭСКАЛАТОР

В сплошном потоке мимолетных лиц

(усталых, отрешенно-равнодушных)

Найди мои глаза и улыбнись!

У каждого свой путь - кто вверх, кто вниз

Лишь миг, и продолжения не нужно.

Пусть время, словно торопливый росчерк,

Оставит нашу встречу между строк,

Но в лабиринтах пройденных дорог

Твою улыбку вспомню зимней ночью,

И буду знать, что я не одинок.

ВЕРСИЯ ЗАЩИТЫ

Гвоздями дождя наши судьбы прибиты к земле

Напрасно молить изваянья богов о полете.

Ты только не плачь, привыкая к дождливой погоде,

Щекой прижимаясь к щетине осенних полей.

Не плачь, даже если поймешь, что не лед, а стекло,

Не песня, а стон - даже если не ты, а другая...

Любые костры через месяц уснут под снегами:

Все - к лучшему. Впрочем, иначе и быть не могло.

1993

ВСЕ СКАЗАНО

Все сказано. Не продолжай цитаты,

За нею - неизбежно - пустота.

Определенность чистого листа

Честнее строк, достигших адресата.

Все сказано. Пойми, я так устал

Искать слова, забытые когда-то

Во времени, куда для нас возврата

Уже не будет. Истина проста:

Все сказано, и остальное - ложь,

Единственная форма эпилога.

Осталось задержаться у порога

И напряженно вслушиваться в ночь,

Где затихает наш последний дождь

Неповторимым эхом диалога.

x x x

Пока отбрасываем тень

На посторонние предметы

Живем, свидетельствуя тем

О некоторых свойствах света.

Конечно, есть дела важней,

Но согревает только чувство,

Что изучение теней

Когда-то назовут искусством.

Санкт-Петербург, 8 X 1996

XX - XXI

Сперва всему, во что ты верил,

Наступит крышка, а потом

XX век тебя похерит

Двойным андреевским крестом,

И не увидишь, как знакомо,

Во всеоружии греха,

Век XXI встанет колом

Под равнодушное ха-ха:

За неуменье лгать построчно,

Зубами мясо рвать, спеша

Казаться более порочным,

Чем может вынести душа,

Разменной медью отчужденья

Тому приходится платить,

Кому - от самого рожденья

Со временем не по пути.

9 VII 1996

ДНЕВНИК ОДИССЕЯ

Страницы вечерних газет кричат о победе

в Троянской войне. Огни мегаполиса меркнут,

сливаясь со звездами, будто в гигантской рекламе,

и в них не узнать Ориона, Медведиц, Плеяды,

дорогу домой. Когда-то мой штурман, из геев,

смеялся: мол, ориентация - это другое.

Теперь я согласен: в пыльных компьютерных дебрях

пустых новостроек, где стынут горючие слезы

бензина на черном асфальте, вижу: из дома

я не уходил. Нелепо навязывать рифмы

тому, что в бутылке - вино ли, дневник, завещанье...

Пытаясь припомнить развязки античных трагедий,

больной, одинокий, слушаю песню сирены

пожарной процессии: где-то случилась беда.

ВОЛЬНОМУ ВОЛКУ

Ю.К.

Набросить шкуру - и домой:

Московский волк тебе товарищ.

Лови момент! Очередной

Случайной женщине подаришь.

К чему уловок сеть плести,

И слепо следовать советам,

Когда открыты все пути

В отместку волчьему билету?

Беги - впервые - как всегда:

Ты был ручным, но сколько можно

Завидовать чужим следам!

Из города - по бездорожью,

Из раззолоченной тюрьмы

К просторам без любви и боли...

Ведь, сколько сердце не корми,

Оно все в лес глядит. На волю.

* * *

Разглядывать ли стертые подошвы,

Досадуя на качество дорог,

Шутить ли днем с огнем, а ночью - с ложью

О верстах, сверстанных по восемь строк,

Молчать в свой час, но вдруг проговориться

Во сне - о том ли целом, что в глазах

Так странно расплывается, двоится

Двоичным кодом "можно" и "нельзя",

Молиться ли пластмассовому богу,

Как будто весь наш бред - один ответ,

Седьмой водой смывая понемногу

Сухую горечь предыдущих бед,

Глядеть с надеждой в зеркальце пустое,

Толкаться в дверь плечом, играть ключом

Но знать, что лучшей жизни не достоин,

И на бессмертие не обречен.

ХРОНИКА ПРОИСШЕСТВИЙ

Укрывшись в кафе от ненастья,

Читаешь сквозь строчки газет

Истории чьих-то несчастий,

Тебя не коснувшихся бед.

Надежно в застенке бумажном

Скрывая былую печаль,

Все медлишь, обжегшись однажды,

Пока остывает твой чай.

Никто тебя больше не спросит,

Зачем и откуда пришел,

Чем жил, чему верил, что бросил,

Чего - против воли - лишен...

Сидишь, улыбаясь от страха,

Вернувшись на круги свои,

И зубы ломаешь о сахар

О мраморный сахар любви.

ГОРОДСКАЯ ПТИЦА

Слово, говорят, не воробей

Что же ты нахохлился, приятель?

Видишь - выпал снег. И он светлей

Всех известных нам противоядий.

Не лети, старик, на компромисс,

Но и на рожон не лезь, поскольку,

Если станет холоден карниз,

Мы под крышу спрячемся - и только.

Мир стрельбою пушечной привык

Ускорять решение вопросов,

Ну а нам с тобою - чик-чирик:

Каждый, значит, сам себе философ.

Так не клюй промерзшую судьбу:

Сколько дров к зиме ни наломаешь

Все не впрок. А жизнь, как дым, в трубу

Вылетит, мелькнет - и не поймаешь.

ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ ДНЕЙ

В жизнь вступает уже поколение наших детей

это значит, наш поезд уходит, уходит, уходит...

Так бывает в железнодорожно-логичной природе:

начиная с июля, становятся ночи длинней,

дни - короче. Короче - темнеет. Привычные дива

полусонных пейзажей и крыши чужих городов

пролетают за окнами спутником жизни - и вновь

оставляют зрачку только сизый туман перспективы,

так похожий на дым сигареты.

- Наш мир состоит

из отдельных частей, словно ваза, упавшая на пол,

и спасая цветы, мы не видим сверкающих капель

настоящего времени, черпая силы в своих

непролившихся днях. И все мельче остаток надежды,

а технический спирт разъедает цветы и сердца,

да грохочут вагоны по стрелкам часов, но конца

мы как будто не знаем и знать не хотим, неизбежно

говоря о другом: о погоде, цветах, поездах,

чтобы солью земли не тревожить открытую рану,

многословием дней растворяем попытку обмана,

заглушая привычно - уж если не совесть, то страх.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Вся добыча по осени - мелкий навязчивый дождь,

Да опавшие листья в плену потемневших каналов:

В пограничном граните ты места себе не найдешь,

И на ветер не бросишь пророчеств, как прежде бывало.

Возвращение будет беззвучным: твой голос устал