Александр Ермаков Зильдукпых - Вдова и холостяк

И вот одна в большой постели.
Муж приказал ей долго жить.
А дни летят, как и летели.
И хочет женщина любить.
Начало женское велело
Найти мужчину, где бог весть,
Любить его душой и телом,
Пока на это силы есть.
Его обрадовать отцовством,
Чтоб он скучал по малышам,
Чтоб доставляли беспокойство
Они отцу по пустякам.
Но окружали эгоисты,
Ленивцы – толстые тунцы,
Жульё, прохвосты, аферисты,
Мерзавцы, геи, подлецы,
Слюнтяи, циники и снобы…
И что заметила вдова —
У мужиков высокой пробы
Давно есть семьи, голова
В проблемных мыслях и заботах.
Им в жизни не до перемен,
Исканий новых неохота.
И в саркофаге тесных стен
Благоустроенной квартиры
Читают, продавив диван.
О том, что происходит в мире,
Расскажет голубой экран…

В мечтах к ней на коне ретивом
Быстрее пули мчался он —
Рельефный, сильный и красивый,
Пожалуй, как Ален Делон,
В ковбойской шляпе, загорелый
И, пусть вспотевший, но самец,
Вооружённый мачо смелый,
Самоуверенный наглец.
Он пасти тиграм разрывает.
В просторной хижине лесной
На шкурах Пришвина читает.
Ну прямо Дэнди, боже мой!
Скорей Тарзан – не чёсан волос,
Зубную щётку не держал.
Он лаконичен, грубый голос,
Цивилизацию послал.
«Я протяну к нему ладошку,
А на ладошке «стиморол».
Он пожуёт его немножко,
И в шкуры упадём на пол». —
От этих мыслей улыбалась
В тиши у мокрого окна.
И вновь мечтаньям придавалась
Совсем одна, совсем одна. —
«Меня подхватит как пушинку
И к водопаду отнесёт.
Какая чудная картинка!
С трусихой на руках зайдёт
Он в чисто озеро – и брызги,
И преломление лучей,
Шум водопада, смех и визги,
Одежда наша у камней.
Кругом природа – солнце, горы…
Вода как студень-холодец!
Но рядом я и очень скоро
Вскипит от теплоты сердец»…

Мечты, мечты…Как это мило!
Обрывки старого кино.
Прохожих по дождю тащило.
Она смотрела за окно.
Бетонных джунглей составные —
Скрип тормозов, угарный газ.
И держат пробки затяжные
В томленьи нервном третий час.
Стоишь с соседом по несчастью,
Знакомы мало – лишь с утра,
У пробки городской во власти.
Нет всё же худа без добра!
Ведь поженить способны пробки.
И пусть отсутствует озон.
Лишь нерешительный и робкий
Спросить забудет телефон…

Ключи из сумочки достала,
Фольксваген синий под окном,
К двери пошла, потом сказала:
«А что потом? Ну что потом?
Нет, не смогу. Всё это глупо.
Я не актриса, дара нет. —
Она на дверь смотрела тупо. —
А вдруг поможет интернет?
Общенье, новые знакомства.
О, нет! Я всё-таки не та.
И от морального уродства,
От откровений тошнота,
От извращенцев остроумных, —
В компьютер плюнула она, —
От мелких умников и крупных.
Нет, мне естественность нужна.
Пошло всё к чёрту! Лучше к морю
На месяц съезжу, отдохну,
Здоровье хрупкое удвою
И полюбуюсь на волну.
Надену новенький купальник,
Себя расслаблю на камнях.
Турбаза, молодёжь. Начальник
Даст инструктаж, развеет страх,
Экипировку даст и в горы
Нас – дилетантов уведёт.
Увидим сверху мы просторы,
Прозрачный розовый восход.
Маршрутом длинным и несложным
Мы будем весело шагать,
Вставать на камни осторожно,
Друг другу руку подавать.
Найдём сосну высот предельных,
Костёр под вечер разведём
И под гитару окапельно
Легко Митяева споём.
И я засну в мешочке спальном.
Но расстегнётся вдруг замок!
И надо мной с лицом банальным
Согнётся Шурик-простачок. —
И улыбнулась мило Глаша. —
Смущенья он проглотит ком
И спросит: «Не хотите каши?
Давайте вместе пожуём».
Там в море ходят теплоходы!
Да, я поеду – волны ждут.
Ведь под лежачий камень воды,
Как нам известно, не текут»…

В агентство тут же позвонила,
Где у неё знакомый был,
Куда-то в Гагры укатила.
Чеченский кризис не страшил.
Чечня – российский сепаратор
Работал уж который год
Как на ходу дрожащий трактор,
Как скорострельный пулемёт.
Летел свинец по всем районам,
Строчил безжалостный террор
По матерям и по иконам —
Вёл беспощадный разговор.
Блоха арабская всё грызла
Российской псины тощий бок.
И цель давным-давно прокисла,
Загнала в каменный мешок.
Страна привыкла к полигону.
Жестокий затяжной конфликт
Уже сглотнул финансов тонну.
Не удивлял людей бандит —
Обычный негр и украинец,
Биатлонист-прибалт, таджик,
Иранец, турок и чеченец.
Интернациональный лик
В кустах свирепого убийцы
Замаскирован и сокрыт,
И сажей вымазаны лица,
И героин всю ночь бодрит.
Но Глаша-вдовушка помчалась
За релаксацией на юг
И на работе рассчиталась.
Ей надоел порочный круг.
Сняла в сбербанке часть наследства
И в южный укатила край,
Где пахнет морем, счастьем, детством.
Столица пыльная, прощай!

Вокзал. Купила сигареты.
Вот поезд тронулся, пошёл.
Большую свежую газету
Швырнула на купейный стол.
Соседи – парочка влюблённых,
На верхней полке – пожилой.
Тянулись мамы из уборных,
Вели детишек за собой.
Детей причёсанных, умытых,
Одетых в яркие трико.
А в окнах, светом дня залитых,
Сияло солнце высоко.
Вот проводник собрал билеты.
Нетерпеливые едят,
Конечно – яйца и котлеты.
Пошёл тяжёлый аромат
Куриных ножек и салатов,
Картошки, лука, чеснока.
Слюна ручьём от ароматов.
А без еды в пути тоска.
И Глаша тоже соблазнилась,
Открыла тёплый лимонад
И бутербродом причастилась,
Потом жевала мармелад.
Она в газету углубилась
И черпанула новостей,
И как всегда не удивилась.
Мир жаждет денег и страстей!

Бежит вагон, стучат колёса.
Вдова с газетою в руках.
В уме всё тот же знак вопроса.
И в сердце притаились страх,
Любовь и смешанные чувства.
Вот прочитала анекдот.
Да, чувство юмора то свойство,
Что оптимизма придаёт.
К портрету стройного гимнаста
Она примеривала лик,
Лицо ему меняя часто.
Какой он всё ж её мужик?
«Киркоров? Нет, он пучеглазый.
У Галкина огромный рот. —
Строй мужиков разнообразный,
А всё никак не подберёт. —
Лицо, лицо… Портрет мне нужен.
Который видела в кино?
Начальник мой всегда простужен,
Простата мучает давно.
Янковский стар и Збруев тоже,
Хотя мордашки – хоть куда.
Не то, что у Дениро рожа.
А у Меладзе борода.
И Аль Пачино весь в морщинах,
Хотя был в молодости крут.
Шотландец-Шон давно в сединах,
Подруги сразу засмеют.
Джорж Клуни – да! Вот это глазки!
Мечтай, подруженька, мечтай.
Постой, а кто снимался в «Маске»?
Джим Керри тоже симпатяй.
Сигал – он рыхлый, Вандам – потный. —
Чудачка, словно на плацу,
Вдоль строя шла майором ротным,
Смотрела в каждый глаз бойцу. —
Ну кто ещё? Их очень много —
Траволта, Чарли Шин, Том Круз…
О, только не звезда тяжрока!
И чтоб не пьяница и трус.
Рок-звёзды, фу – такие бяки!
Их этот «хаер» ниже плеч,
Их знаки – «козы», «фиги», «факи»,
Вульгарна, неприятна речь.
Их стильный драйв мне не приятен.
Другое дело бизнесмен —
Культурен, выбрит и опрятен.
Какой-нибудь француз Этьен.
Или богач-американец.
Дую спик инглиш? Ха уду ю ду?
Или с востока иностранец,
Богатый принц из Такманду.
Или арабский шейх с бородкой?
Не молод, чётки и халат.
Мы с ним совсем не одногодки.
Зато немыслимо богат.
Опять к деньгам я возвращаюсь.
Как трудно выбрать, боже мой!
Я перед выбором теряюсь.
«Брюс Виллис!» – «Я!» – «Покиньте строй!»