Лариса Рубальская - Собрание сочинений в одном томе

В это время у меня была страшная полоса — тяжело болели и Давид, и мама. Когда не стало Феньки, моя депрессия усилилась. Я понимала, что не могу жить без собаки, и боялась, что Давид будет против — он однолюб, а его любовь к Фенечке была беспредельной. И все-таки я рискнула — нашла в интернете питомник под красивым названием «Шоколадная радость», позвонила и узнала, что есть щенки. И мне по электронной почте пришла фотография кутенка-шоколадки, такой же, как Фенечка, со звучным именем Ахелопс. Эта Ахелопс была предъявлена Давиду, его сердце дрогнуло, и он сказал: «Поехали!» В питомнике клубилось около шести щенков. Вдруг один клубок отделился в мою сторону и, подбежав, лизнул мою ногу. Это и была Ахелопс, моментально переименованная в Мотьку. И вот уже третий год Мотька и есть наша шоколадная радость. Она совсем другая, чем Фенечка. Хулиганка и воровка. Тащит все и отовсюду. От нас — к соседке, от соседки — к нам. Однажды я нашла под подушкой серебряное колечко, которое я видела раньше на пальце нашей соседки Наташи. Наташа также очень любит Мотьку и всегда кормит и ласкает ее. Пропажи кольца она даже не заметила и ахнула, увидев свою драгоценность у меня в руках. Когда к нам кто-то приходит, Давид всех предупреждает, чтобы закрывали сумки, потому что в доме орудует вор. Гости удивляются, а потом смеются, понимая, что этот вор — Мотька.

Наверное, со стороны кажется идиотизмом, когда я говорю: «Мотенька, иди к маме», и целую ее в нос. А мне все равно, кому что кажется. Ведь кого-то любить — это главное!

Есть ли в Москве «Ваши места», места, которые обладают для Вас особой энергетикой?

Я — московский фанат. Москва — любовь моя. Я здесь и родилась, и сгодилась. Моя родина — Третий Грохольский переулок. Рядом Склифа и Ботаника. И я бываю счастлива только в Москве. И куда бы я ни уехала — хоть в Японию любимую, хоть в Уругвай — 23 часа в полете, хоть к себе на дачу — 100 километров, мне хватает одного-двух дней, и я начинаю скучать о Москве. Прямо не я, а три сестры чеховские в одном лице. И стихи пишутся только в пределах МКАД. Вот чего бы мне на даче, подперев щечку ручкой и наслаждаясь пением птиц, не написать романсик один-второй? А не получается. А в Москву вернусь, пыли глотну, шума машин наслушаюсь, и пожалуйста — «Как пряно пахнет сад вечерний…»

Есть, конечно, особенные места.

Вот мы, пятнадцатилетние — возраст любви. И после уроков совсем расходиться не хочется. И с мальчишками расставаться тоже не хочется. И клич: «Пойдем гулять в Сокольники!» И взрослая я одну из первых песен так и начала: «Есть у каждого юности адрес…» и припев: «Пойдем гулять в Сокольники…».

Или лето, крутимся с подружками перед зеркалом, меряем купальники. Мне верхний этаж, то есть лифчик, всегда велик — я отстаю в красоте и фигуре. Завидую Нинке — ей лифчик мал. И ее всегда первую приглашают танцевать мальчики на школьных вечерах.

Все едем в Серебряный бор — загорать, усиливать свою красоту. И знакомиться с новыми мальчишками. Сколько лет прошло, и песенка все-таки напомнила о тех временах: «У Серебряного бора на кругу мы часы остановили на бегу…»

А вот еще один адрес. Я — взрослая, замуж пора, где вы, женихи? Вот они мы! Вернее — вот он, я! Но тут мое повествование прерывается, так как он не стоит моего вождения пером по бумаге. Тогда зачем, спросите вы, сказала я А, и не говорю Б? А затем, что было все это на Покровке. И врезалась в мое сердце роковая та ошибка молодости. Но Покровку я полюбила, а потом и песенка получилась: «На Покровке я родился…»

Словом, читайте мои книги, слушайте песни на мои стихи, и все любимые мною московские уголки предстанут перед вами.

Вот так я обычно отвечаю на вопрос — есть ли в Москве для меня памятные места?

Есть, есть они у меня.

И я есть у этих мест.

И это тоже приятно.

Какая разница между успехом и счастьем?

Просто надо разделять успех и счастье.

Счастье, я уже давно сформулировала, это когда есть кого кормить и чем кормить.

И еще если есть с кем делиться.

У меня была тетка — тетя Соня, папкина сестра. Она в деревне на Украине всю жизнь прожила. Да какая там жизнь — война, тиф, всех родных немцы убили, дочку она потеряла. Горя на десятерых хватило бы. Но она не стала злой, угрюмой. Мы с братом Валеркой все детство у нее провели — выезжали каждый год на три месяца. Тетя Соня умница была. Так вот, она, когда хотела сказать о человеке, что он хороший, первым делом говорила: «Он (или она) — подельчивый!» Вот это слово! И я подельчивая и считаю, что счастье — это когда есть с кем делиться.

А по поводу успеха.

Неплохо, конечно, но это совсем другое. Имея успех, и живется попроще, особенно если по телевизору в хорошей программе покажут. Тут и на рынке цены тебе понижают, и двери многие сами собой раскрываются. И билеты на концерты расходятся, и книжки раскупаются.

Но вы, наверное, поняли — что для меня важней?!!

Что Вы как человек приобрели и что потеряли на пути к Олимпу?

У меня есть племянница Светланка — дочка братика моего. Она вот-вот станет врачом. Так вот, когда вопрос по поводу Олимпа я обдумывала, она как раз позвонила. И я вопрос этот ей озвучила. И она не раздумывая сказала: «Ничего ты, Лариса, не потеряла. Просто Олимп тебя приобрел. И очень многие тоже приобрели тебя через твои стихи и песни. И все мои друзья удивляются, что тетка моя на Олимп этот самый забралась, а такая нормальная».

А от себя я вот что скажу — где этот Олимп?! Я что-то запамятовала. И какая дорога к нему ведет? Если я по ней и иду, то это чистая случайность. Да, Олимп-то этот, кажется, гора?

А как же насчет того, что умный в гору не пойдет, умный гору обойдет?

Мне главное — подольше по прямой топать и постараться не упасть на ровном месте.

Какую вообще цену должен сегодня заплатить человек за свой путь наверх?

На этот вопрос я могу дать только общий ответ — каждый платит свою цену.

У кого-то она конкретно выражена в денежных единицах, у кого-то цена — отказ от моральных принципов и вечных заповедей.

Лично мне ничего не пришлось делать такого, чтобы я считала это ценой.

Вы всегда были или, по крайней мере, кажетесь такой сдержанной, мягкой, терпимой, доброжелательной! Это Вас жизнь научила? Кто или что может вывести Вас из себя сегодня? Что в современной жизни может «достать» даже такого терпеливого и мудрого человека, как Вы?

У японцев есть очень звучное слово — «гамбарэ!» — что значит: «Держись!»

Да, я умею терпеть и держаться. Такой родилась, так живу.

Почти никогда не кричу, не выхожу из себя.

Внимательно слушаю людей. Выполняю обещания. Не заставляю себя ждать.

Да вообще — золотой характер.

Но только до тех пор, пока кто-нибудь не тронет кого-то из моих, ох он и получит! Куда только девается моя мягкость и доброжелательность! Вот и про мужа моего, Давида, я ему к дню рождения песенку написала: