Юрий Визбор - Песни настоящих мужчин

Мой дальний порт туманы стерегут.
Приходят пароходы и уходят, —
Они в морях призвание находят,
Лишь только я стою на берегу.
Я жду один знакомый силуэт,
Мой час еще не пробил, дорогие.
Уходят в море разные другие,
Лишь только для меня отхода нет.

Когда ж придет мой пароход, пусть не спеша,
Который голубой весь, не иначе,
А на борту написано – «Удача»,
А на корме сигнал – «Не обижайте малыша».

На пароходе маленьком моем
Матросы – удальцы и кавалеры,
А если веселы они не в меру,
То это дело мы переживем.
Переживем туманы мы и лед,
Я сам поставлю паруса надежды,
Чтоб было так, как не бывало прежде,
Чтобы скорей пришло то, что придет.

Плыви, мой пароход, плыви скорей,
Куда другие и не заплывают,
Их компасы неправильны бывают
В широтах мной придуманных морей.
Они на карты не нанесены,
И в лоциях морей тех самых нету,
Но несмотря, товарищи, на это,
В них многие бывали спасены.

Мы подъехали к Теплому Стану.
– Эй, водитель такси, отвернись!
– Дорогой, я вас ждать не устану!
– Дорогая, ты вся моя жизнь!

Ах, не судьи себе мы, не судьи,
Случай ходит у нас по пятам.
А вокруг, будто тысячи судеб,
Зажигает огни Теплый Стан.

Я из Внукова ангелом взмою
В отдаленные очень края,
Я еще от предчувствия взвою,
Поседею еще от вранья.
Память ваших измен тень наложит
На мое волевое лицо.
Это ж только цыгане – за ножик,
Мы ж – за рюмку, и дело с концом.

Ах, друзья меня крепко осудят,
Но я даю телеграмму: «Встречай!»
И с посудой шатаюсь по судну,
Захожу к корешам невзначай.
Вы из теплого прибыли края,
Я по северным плавал местам.
И в окне Теплый Стан наблюдая,
Обнимаю я ваш теплый стан.

Ах, жертва я доверия,
Беды своей родитель!
Вот слышу из-за двери я:
«Укушенный, войдите!»

Вошел: «Мое почтение».
Разделся не спеша.
«Где место укушения?»
Я говорю: «Душа».

Тут в кабинете бывшие
Мне душу теребят:
«Скажите, укусившая
Какая из себя?»

Я говорю: «Обычная,
И рост не с бугая.
Такая симпатичная,
Не думал, что змея».

Тут на меня обрушились,
Ругают все кругом:
«Какой же вы, укушенный,
Дурак, мол, дураком!

Известно ведь заранее,
Что есть разрыв большой
Меж внутренним содержанием
И внешней красотой.

И сблизились излишне вы,
Поверив той красе.
Змея кусает ближнего, —
Об этом знают все».

«Не имеет, – говорю, – значения
Теперь уж ничего.
Какое б мне лечение?
Таблетки иль чего?»
Мне говорит: «Послушайте, —
Одна из этих дам, —
Я дам совет, укушенный:
Не верьте вы людям.

Вот, скажем, к вам приблизились
С любовью, как туман.
А вы твердите мысленно:
Обман, кругом обман!»

«Нет, – говорю, – красавица,
Без веры не пойдет:
Уж лучше пусть кусаются, —
Само потом пройдет».

Я вышел в ночь столичную
С огнями по краям…
Такая симпатичная!
Не думал, что змея.

По самой длинной улице Москвы,
По самой тихой улице Москвы,
Где нет листвы, но много синевы,
Там наш трамвай скользит вдоль мостовых.

Ах наш трамвай без рельсов и звонков, —
Здесь не нужны ни песни, ни слова.
И мне с тобой так просто и легко,
Как будто здесь уже и не Москва.

А в летних парках развеселья дым,
Легка любовь и ненадежна грусть,
И мы на это с палубы глядим,
Той пьесы скуку зная наизусть.

Но наш вояж на счастье обречен,
И не вспугнуть бы это невзначай.
И лишь к плечу касается плечо,
Когда волна волнует наш трамвай.

От столкновений на бортах клеймо.
О, наши судьбы – словно корабли:
Немного краски, временный ремонт —
И вот опять мы в плаванье ушли.

Конечный пункт. Асфальтовый причал.
Мы входим в жизнь, покинув тихий рай.
Ах, если б нас до старости качал
Наш замечательный речной трамвай!

Если ты уйдешь,
Станет мне темно,
Словно день ты взял,
Словно ночь пришла под мое окно,
Не горящая ни одной звездой.
Словно птицы все улетели прочь,
И осталась мне только ночь да ночь,
Если ты уйдешь…

Если ты уйдешь,
Как мне дальше жить,
Вечерами мне ожидать кого?
И ночной огонь для кого сложить?
И куда мне плыть среди бурных волн?
И куда девать дней своих запас?
И с какой звезды не сводить мне глаз?
Если ты уйдешь…

Если ты уйдешь,
Опустеет сад,
Опустеет мир, опустеет дом,
Холода пойдут по пустым лесам,
Реки спрячутся под тяжелым льдом.
И в пустой ночи – тьма без берегов,
Половицы скрип – тень твоих шагов…
Если ты уйдешь…

Но лишь с тобой я жизнью полна,
Как парус – мечтой, как светом – весна.
Босые дожди, как дети, пройдут,
И встанут цветы в моем саду.
О, подари мне жизнь свою!
Скажи мне только – я люблю!

Нет мудрее и прекрасней средства от тревог,
Чем ночная песня шин.
Длинной-длинной серой ниткой стоптанных дорог
Штопаем ранения души.

Словно чья-то сигарета – стоп-сигнал в ночах:
Кто-то тоже держит путь.
Незнакомец, незнакомка, здравствуй и прощай, —
Можно только фарами мигнуть.

То повиснет над мотором ранняя звезда,
То на стекла брызнет дождь.
За спиною остаются два твоих следа,
Значит, не бесследно ты живешь.

В два конца идет дорога, но себе не лги, —
Нам в обратный путь нельзя.
Слава Богу, мой дружище, есть у нас враги,
Значит, есть, наверно, и друзья.

Не верь разлукам, старина, их круг —
Лишь сон, ей-богу.
Придут другие времена, мой друг,
Ты верь в дорогу.
Нет дороге окончанья, есть зато ее итог:
Дороги трудны, но хуже без дорог.

Пока уходят облака,
Устав от снеговой работы,
Луна поглядывает в ноты,
Чтобы сыграть наверняка.

Сыграть ей надо в эту ночь
В сугробах множество мелодий,
Круги зажечь на небосводе,
Чтоб привидениям помочь.