Джон Китс - Стихотворения и поэмы

Мне бы женщин, мне бы кружку,
Табачка бы мне понюшку!
Им готов служить всегда —
Хоть до Страшного суда.
Для меня желанней рая
Эта Троица святая.

О рыцарях я должен рассказать!
С плюмажей белопенных ли начать?
Мне видятся волшебные извивы
Пера, изысканны и горделивы:
Молочную волну склоняет вниз
И трепетно колеблет легкий бриз.
Жезл Арчимаго властью чудодейной
Не смог бы сотворить изгиб лилейный
Слепяще белоснежного пера…
Сравню ли с ним я наши кивера?
О рыцарях я должен рассказать!
Вот в битву устремляется опять
Отважное копье. С высокой башни
Взирает дева, как герой бесстрашный
Разит ее обидчика: она,
Восторженного трепета полна,
Защитника приветствует с отрадой,
В плащ кутаясь от утренней прохлады.
Когда ж усталый рыцарь крепко спит,
Его копье вода отобразит
Под ясенем, средь неприметных гнезд:
Их в гущине листвы свивает дрозд.
Но буду ли рассказывать о том,
Как мрачный воин яростным копьем.
Насупив брови, грозно потрясает,
Как древко в гневе бешено сжимает?
Иль, войнам предпочтя суровый мир,
Влеком он зовом чести на турнир,
Где, зрителей искусством покоряя,
Метнет копье рука его стальная?
Нет, нет! Минуло все… И как дерзну
Я тронуть лютни слабую струну,
Чье эхо слышу средь камней замшелых
И в темных залах замков опустелых?
Сумею ль пир прославить — и вина
Бутыли, осушенные до дна?
А на стене — доспехов мирный сон
Под сенью шелком вышитых знамен;
И славное копье, и шлем с забралом,
И щит со шпорою на поле алом?
Красавицы походкою неслышной
Кругом обходят зал, убранством пышный,
Иль стайками, беседуя, толпятся;
Так в небесах созвездия роятся.
Но не о них я должен рассказать!
Вот смелый конь — он рыцарю под стать,
И гордый всадник хваткою могучей
Обуздывает нрав его кипучий.

О Спенсер! На возвышенном челе
Лишь лавр напоминает о земле;
Приветлив взгляд и взмах бровей свободен
Как ясный Феб, твой облик благороден.
Твоим огнем душа озарена
И трепетом возвышенным полна.
Великий бард! Мне дерзости хватило
Призвать твой дух, чтоб благость осенила
Мою стезю. Пусть, милостивый, он,
Внезапностью смущен,
Не возревнует, что другой поэт
Пройдет тропой, где лучезарный след
Либертас твой возлюбленный оставил.
Я вымолю, чтоб он меня представил
Смиренным в дерзновеньях новичком
И преданным тебе учеником.
Услышь его! Надеждой окрыленный,
Я буду жить мечтой, что скоро склоны
Зеленые увижу я холмов
И цитадели в зарослях цветов.

По озеру веселый Калидор
Скользит в челне. Пирует юный взор,
Впивая прелесть мирного заката;
Заря, как будто негою объята,
Счастливый мир покинуть не спешит
И запоздалый свет вокруг струит.
Он смотрит ввысь, в лазурный свод прохладный,
Душой взволнованной вбирая жадно
Весь ясный окоем… пока, устав,
Не погрузится взглядом в зелень трав
На взгорьях и дерев, к воде склоненных
В изысканных поклонах.
Вот снова быстрый взгляд его летит
За ласточкой: с восторгом он следит
Ее полет причудливый и резкий
И черных крыл коротенькие всплески,
Где к озеру она прильнула вдруг,
И по воде за кругом легкий круг…

Челн острогрудый мягко рассекает
Волну и с тихим плеском проникает
В толпу кувшинок: листья их крупны,
Соцветья снежной, влажной белизны,
Как чаши, к небесам обращены
И до краев полны росою чистой.
Их защищает островок тенистый
Средь озера. Здесь юноше открыт
На всю округу несравненный вид.
Любой, кто наделен душой и зреньем,
Взирал бы с трепетом и восхищеньем,
Как всходит лес по склонам синих гор
К седым вершинам. Юный Калидор
Приветствует знакомые картины.
А по краям темнеющей долины
Закатный свет играет золотой
На каждой кроне, пышной и густой.
Там кружат сойки, вспархивая с веток
На крылышках затейливых расцветок.

Средь леса башня ветхая стоит
И, гордая, о прошлом не скорбит;
Ее густые ели заслоняют,
Что жесткие плоды с ветвей роняют.
Невдалеке, увитая плющом,
Виднеется часовенка с крестом;
Там чистит перышки в оконной нише
Сребристый голубь, что взмывает выше
Пурпурных туч… А здесь от смуглых ив
Тень зыбкая пересекла залив.
Кой-где в укромном сумраке полянки
Покажется бубенчик наперстянки,
Созвездье незабудок над водой
Ручья — и ствол березы молодой
Изящно-стройный… Долго сей красою
Наш рыцарь любовался: уж росою
Кропилися цветы, когда вокруг
Серебряной трубы разнесся звук.
О радость! В замке страж со стен высоких
Узрел в долине всадников далеких
На белых скакунах: тот звук сулит
С друзьями встречу! Калидор спешит
Челн столкнуть и мчит к желанной цели,
Не слыша первой соловьиной трели,
Не замечая спящих лебедей,
Стремясь увидеть дорогих гостей.

Вот лодка обогнула мыс зеленый —
Скорей, чем облетел бы шмель-сластена
Два спелых персика, — и замерла
У лестницы гранитной, что вела
К угрюмым стенам замка. С нетерпеньем
Взлетает юный рыцарь по ступеням,
Толкает створы тяжкие дверей,
Бежит меж залов, сводов, галерей —
Скорей, скорей!
Стук, топот, звон — о, сколько звуков милых!
Волшебной пляской фей лазурнокрылых
Не так был очарован Калидор,
Как этой музыкой! В мощеный двор
Он выбежал: два скакуна ретивых
И две лошадки стройных и игривых
Свой славный груз легко несут вперед
Под грозной аркой поднятых ворот.
С каким смятением благоговейным,
Пылая, он припал к рукам лилейным
Прекрасных дам! Как обмерла душа,
Когда, спустить их наземь не спеша,
Он нежные ступни сжимал руками…
С приветными словами
К нему склонялись всадницы с седла,
И то ль у них на локонах была
Роса — иль это влагу умиленья
Щекою ощутил он… В упоенье
Он прелесть вешнюю благословлял,
Что бережно в руках держал.
Нежнее пуха, облака свежее
Рука лежала у него на шее
Подобьем белоснежного вьюнка —
Прекрасная, округлая рука;
И к ней прильнув счастливою щекою,
Он замер, полон негой неземною…
Но добрый старый рыцарь Клеримон
Окликнул юношу. Очнулся он —
И сладостную ношу осторожно
Спустил на землю. Быстро и тревожно
Струилась кровь по жилам жарких рук,
Но радость новую в нем вызвал звук
Родного голоса. Ко лбу с почтеньем
Прижал он длань, что гибнущим спасенье
Дарила и на славные дела
Его юнцом безвестным подняла.