Коллектив авторов - Кристалл

Не встречал еще ни разу я,
Уж такие, брат, дела,
Чтоб такая… мореглазая
В мире девушка жила.
И кому я ни рассказывай,
Спросят:
— Что за чудеса?
— Это что за мореглазая?
— Что за дивные глаза?
И отвечу им не сразу я,
Да и каждый ли поймет,
Что дивчина мореглазая
В нашем городе живет.
Что улыбкой неслучайною
Те глаза озарены,
Что джокондовскою тайною
Они окружены.

Я хочу шагать далеко —
Дальше самых дальних далей.
Где ни юга, ни востока,
Где ни горя, ни печали.
Я хочу смеяться громко —
Громче громких раскатов,
Чтоб от скал — одни обломки,
Чтоб замолкли все набаты.
Жить хочу и долго-долго —
Дольше солнечного света,
Чтоб послушать перетолки
О сегодняшних поэтах.

Мой давний друг,
О, как мы поседели,
Знать, постарели,
Что поделать тут?
Что тут поделать?
Серые метели
Метут — метут.
Мой давний друг,
О, сколько потеряли
Непознанных друзей:
Что делать тут?
Серебряные веточки
Завяли —
Не зацветут.
Мой давний друг,
О, как мы повзрослели
и… помолодели —
Миг житейский крут.
Вон — тополя опять
Зазеленели
И аллеи скоро зацветут.

А погода моя и деревья мои,
И лучи от случайной машины,
С тополей разносящийся шепот молитв —
Все мое до глубокой кончины.
Захожу без помех в паутину теней
Треугольного старого сквера.
Он причастен к далекой любови моей,
Каждой веткой его движет вера
В то, что все у меня хорошо и причин
Быть не может для грустного взгляда.
Милый друг, треугольный, давай помолчим,
Эта ночь нам обоим награда.

Каким он был, я не грущу, не зная.
Природа заменяет всех и вся.
Но что мне делать, роща золотая,
Он всю тебя допел до сентября?
Отговорила ты — и я лишился речи.
О золотой не дал мне говорить.
Поскольку все сказал про волосы и плечи,
Про то, как можно под луной любить.
Я не грущу. Но над окошком месяц
Опять стоит и лыбится в ночи.
Здесь хода нет!
Поэты рифмы месят
И вечность недозрелая горчит.

Ветра звуки. Осень. Темень.
Никого не жду.
Полублики, полутени
В вымершем саду.
Никого не жду и настежь
Окна в листопад
Открываю:
Там ненастья
Изнуренный взгляд.
Ветра звуки все бездомней
Ширятся в миру.
Все печальней, все огромней
Сердце на ветру.
Разошлось, расколотилось —
Волей не уймешь.
Сам не помню как случилось —
Ветер, я и дождь.

Разъяренная масса металла
Жестким степом гремящих колес
Мимоходом меня освистала,
Вышибая негаданность слез.
Налетела тоской ниоткуда,
Неизвестно куда торопясь.
Словно там, впереди только чудо,
А не та же житейская грязь.

Слышу словно на дне океана,
Словно волн звуковую игру —
Осиянна, Осанна, Оксана!
В этом имени гордая грусть.
Необдуманно дерзкая верность.
А в глазах отблеск яркого дня,
В них почти невозможная ревность
Опустила свои якоря.
Но, Осанна! Осанка! Оксана!
Украинские брови дугой.
Над величьем пустого стакана,
Над мерцаньем свечи золотой.

Последние астры в зеленом ведре.
Торговка на улице греет ладони.
Холодная осень у нас в октябре —
То белые мухи, то ветер застонет.
Торговка закуталась в серую шаль.
Последние астры прижались друг к другу.
Прохожий, купи и обрадуй подругу,
Неужто тебе этих красок не жаль?

Во имя твое! — я ославил народы.
Во имя твое! — я писал напролет
И ночи, и дни полоумные оды.
Во имя твое! — я, который живет.
Во имя твое! — я страдаю поныне.
Куда-то, зачем-то уходят года.
Во имя твое! — оставайся святыней.
Пусть имя твое будет тайной всегда!

Чего мне надобно теперь,
В преддверьи снегопада?
Холодный ум, надежней дверь,
Очарованье сада,
Уже свалившего с себя
Зеленый звон пощечин
В каминный шепот сентября,
В обугленные ночи.

Тиха, загадочна, как тать,
Татьяна одинока.
Ее с душою не разъять.
Она летит высоко.
Здесь на земле лишь тень ее.
Одни глаза большие
Глядят, как в омут, в бытие —
Круги все шире, шире.
То болью сердце из груди
Идет на дно печалей.
Ах, Таня, свет твой впереди —
Корабль уже отчалил…

Зимой под сумрак вечеров,
С устатку, с радостной охотки
Я пропустить всегда готов
Стаканчик смелой русской водки.
Она с мороза хороша.
И сам с мороза молодеешь,
Когда дремучая душа
(куда ты эту душу денешь)
Вдруг забурлит, заговорит,
Открыв смятенья, мысли, чувства,
Расскажет где и что болит,
Совсем не ведая искусства.
А рядом звезды и друзья,
Которых время не прибрало.
Хмельных речей шумит дубрава
И лучшего желать нельзя.

Часы дают рассвету отдохнуть,
Отстукивая медленную полночь.
Не торжествуя, не зовя на помощь,
Сентябрь в душе осаживает муть,
Моих грехов и неумелых истин,
Тревожа тополь мокрый под окном.
Летят в меня оторванные листья,
Как дни летят, порвав с календарем.
Стекает в холод тьмы оцепененье.
Ложусь в постель, уставший от себя.
Меняю мир на сонные мгновенья,
В которых повстречаю вновь тебя.

Луна. Холодный ветер.
Деревья без листа.
И я один на свете
Без боли, без лица.
Ищу душою выход
Из мировых теснин
Не в сфере явных выгод,
А в обществе осин.
Как витязь без распутья,
Стою пред алтарем
Осеннего распутья
И бью одним крылом.
А думы улетают
Куда-то за предел.
И что со мною станет
Я знать бы не хотел.
Но ветер кличет стужу,
Но светится луна
И вынимает душу
Из бренного меня.

Этот город в березовой роще,
Что взметнулся над Камой-рекой,
Может, он не затейлив и проще,
Чем Чикаго с железной рукой.