Юлия Борисова - Движение по кругу. Сборник стихов

Июль приходит. Всполохи зарниц

Играют, будто крылья плещут.

И каждый сон должно быть вещий,

Но где ж уснуть под сенью этих птиц.

Июль, зачем так ночи коротки?

Когда ждешь ночь, а с ней прохладу.

Он, улыбаясь, шепчет: – Надо.

Любимой ты не отпускай руки.

Пусть травы вам раскинутся ковром.

Влюбленным это как награда

А в рожь вдвоем удобней падать.

И смотрит эдак искоса, хитро.

Ответь июль, зачем так жарки дни?

– Чтоб вы прохладу полюбили,

Чтобы, уставшие от пыли,

Ценили даже маленький родник.

Что видишь жизнь, когда есть смерть – контраст.

Любовь пресна без капли боли,

Что после плена слаще воля,

Что драгоценен каждый день и час.

Июль. Тобой я так удивлена.

Какие сложные вопросы.

Да ты, наверное, философ?

А может это просто части сна?

Месяц яблочный, медовый.

Звездопада и комет.

Он у лета сын бедовый.

Выстроил парад планет.

И заливисто хохочет.

Дарит солнца поцелуй.

Разгуляться август хочет.

Осень рядом. Не балуй.

Ливни щедрые подарит,

Соберет грозу в букет.

Зелье колдовское варит

С самого истока лет.

Этим зельем угощает

На великий яблонь спас.

Соком спелым наливает

Ох, ядреный этот квас.

А то вовсе расшалится,

Сварит мед дурной хмельной.

И пускай отпели птицы,

Лета сын поет со мной.

Сентябрь влюблен. Конечно в лето.

Их бесподобен страстный танец.

От быстрых па и пируэтов

У лета на щеках румянец.

Сентябрь сжимает лето крепко.

Рука на талии, чуть ниже.

Упали на пол шляпка, кепка,

Сентябрь слова, как бусы нижет.

Он шепчет в розовое ушко:

– Ах будь со мной, забудь запреты.

Я подарю твоим подружкам:

Деревьям, травам – самоцветы.

Тебе – отборные рубины,

Бериллы, жемчуга, опалы.

– Рубины подари рябине.

Ах! Я забылась! Я пропала!

Ты закружил обманом в танце,

И уж минуло две недели.

Любимый, нужно нам расстаться.

Сдержав рыданья еле-еле,

Сентябрь глядит во след любимой.

В отчаяньи раскрасит клены.

Он лету жизни половину

Отдал за танец. Он влюбленный.

Октябрь сорвет кленовый лист,

В руках разгладит.

На плащ, заплатками цветист,

Ещё приладит.

Но хрупок лист и много дыр,

Все не заштопать.

Он чуть размокнет от воды,

И станет хлопать.

И вот октябрь уже простыл,

Продрог до дрожи,

И лист кленовый с высоты,

Низвергнут, брошен.

Октябрь сошьет себе манто

Из георгинов,

Но сбросит: – Всё ему не то,

Наряд павлина.

Все перемеряет. Шелка

Парчу и бархат.

Но всех милей ему пока

Кумач – рубаха.

Октябрь – артист при всём при том,

И пёстрость любит,

Но много думает про то,

Что скажут люди.

Он носит в сердце эту боль,

Тоску по цвету,

В итоге выйдет как король,

Гулять раздетым.

У ноября характер непростой:

Он холоден, суров и неприветлив.

Традиций ценит вековой устой,

И на вопросы честные ответы.

И первый снег, и последнюю грязь

Подарит, точно деньги, вперемешку.

И стелет людям под ноги, смеясь.

Нечаянно, а может быть в насмешку.

И духом слабый повернет с пути.

Под хлестким ветром до земли согнется.

Кому охота в изморозь идти…

Ноябрь туманом под ногами вьется.

И бросит, вызывая на дуэль,

Ком снега, словно белую перчатку.

И, проверяя, заведет метель.

И ветром пошумит, но для порядка.

Но если стоек ты, что тот Атлант,

Который стужи вовсе не боится,

То ты раскроешь ноября талант:

Хорошего, большого живописца.

Несложно видеть красоту цветов.

Простая истина. Слепому ясно.

Но только лишь один ноябрь готов

Траву и лужи написать прекрасно.

Декабрь богат, как неприметный Крёз.

Одарит, но не милостью, и не деньгами.

Насыпет снег, пошлет лихой мороз.

И лед, что зеркалом блестит меж берегами.

Он озорной мальчишка, он старик.

Шутя, он щиплет нос, морозит лоб и щеки.

И на сосульке яркий солнца блик

Сияет золотом для жадины – сороки.

Но тут же разворчится невпопад,

О том что год еще один, опять уходит.

Что елки нарядились на парад,

Как девки падшие, при всем честном народе.

Да он такой, изменчивый декабрь.

И дело ваше, ему верить иль не верить.

Но роль его, по сути, велика:

Он году новому откроет наши двери.

Этот парень много курит, иногда пьет вино,

Часто ходит кормить котов на помойке.

Ему люди кричат в спину, в лицо: – Ты что? Больной?

Тебе место давно в психушке, на койке!

Он редко улыбается, чаще всего молчит.

Он очень худой, но с большими глазами.

И стихи бестолковые ночь напролёт строчит,

Жизнь для него – вроде сдать божий экзамен.

И кто его сдаст, сразу на лифте отъедет в рай.

Этим жив. Экзамен пока не провален.

Он играет в жизнь, пока ему говорят: – Играй!

И c улыбкой себя называет Fallen.

Взгляд – рентген, он видит насквозь стены и черепа.

Суть речей через тонны болотной грязи.

И что делать? Не доносы же на людей кропать.

Он устал, и не ищет знакомств и связей.

Его встретить легко, он любит гулять под дождем,

И до боли глядит в белые облака.

Он совсем молодой и недавно лишь был рожден,

Носит длинный плащ. Крылья скрывает. Пока…

Как надоели сплетни и предвзятость.

Но наплевать на то, что скажут люди.

Творцов и победителей не судят,

Пусть даже им и не знакома святость.

Она актриса. В жизни и на сцене.

Живет театром. Примеряет роли.

То, умирая, корчится от боли,

То падает от смеха на колени.

Она свободу любит, как дикарка.

Её зовут дорога, море, горы.

И вольный воздух впитывают поры.

И тлеет у упрямых губ цигарка.

Сама себе рабыня и царица.

И отыграв, для всех раздаст поклоны.

Но скроется за ширмою фургона,

И будет ждать, когда он постучится.

И только с ним, саму себя играя,

За слоем слой, снимая грима корки,

Души немного приоткроет створки,

И выдаст безлимит к воротам рая.

Расстелет метель

Ледяную постель.

Увы, не ко времени.

Цветы жаль осенние,

Наследие

Этого лета,

Капли тепла, света.

Горячие головы,

Солдаты из олова

Последние.

Как звездам сёстры,

Лепестки острые,

Прикоснешься – нежные,

И под покровом снежным

Склонённые.

Ведут жесткий бой

Со старухой зимой.

Ледяными пиками,

Яростными криками,

Пронзенные.

Бросят семена.

Что не придет весна,

Под снежной тяжестью,

Всё им, бедным, кажется,