Array Антология - Соборище. Авангард и андеграунд новой литературы

Там, где губам не сдаться поцелую,
Там, за нездешней памяти чертой,
Там, где клеймит одна душа другую,
Давным-давно мы встретились с тобой…

Ляг, отдохни, усталый пилигрим!
В дорогах не найти тебе ответа…
Глаза сомкни – и двери отворим
В дремоту, где с тобой поговорим
О том, что есть реальность для Поэта.

Бродил ты через страны и века,
Приют сыскать надеясь средь земного…
Но все, что ты нашел, – лишь свысока
Смеющиеся хором облака
И отзвук неродившегося Слова.

Роди ж его, роди его на свет!
То Слово есть о том, что слово – тленно,
Что жизнь лишь там, где жизни вовсе нет,
Но где вообразил ее Поэт —
Иль в сердца глубине, иль во Вселенной…

Спи, пилигрим, и в снах своих развей
Сомнения о том, что нет людского
В Поэте, лишь похожем на людей,
Что жизнь его – иллюзия, но в ней
И только в ней его реально Слово!

Юдоль моей пожизненной печали
Для глаз и для ушей земных сокрыта…
Но знаешь ты, что плачет Маргарита
О том, что здесь ее не повенчали
Ни с Мастером, ни с крыльев белизною,
Мелькнувшей за божественной спиною.

Тихим голосом, или шепотом,
Позовешь меня в час предутренний…
И на цыпочках я безропотно
В сон войду твой, где скажешь мудрой мне:

«Мне любовь твоя – крылья белые,
Что несут меня в выси вечные,
Но погибнуть мне за пределами
Притяжения человечьего.

Отпусти меня петь о тщетности,
Ликовать, скорбеть о законченном,
А в предательствах видеть щедрости,
Что являет наш добрый Отче нам!

Отпусти меня к одиночеству,
Где и птиц не услышать пения,
Но где свет его чудотворчества
Озарит дорогу в прозрение.

К жизнелюбию, к гравитации,
Где, не помня ни лет, ни имени,
Через мрак души пробираться мне, —
Отпусти меня! Отпусти меня…»

И скажу, тем речам не рада, я:
«Отпущу я тебя, бескрылого…
Не в полете погибнешь – падая
В притяжение сердца милого!

Отпущу я тебя… Но что потом
Воскресит в тебе вдохновение?
Тихим голосом, или шепотом,
Позовешь меня из забвения…»

Вот и пришла пора проститься…
Неодолимый океан
Вонзился в сердце злобной птицей,
Круша его самообман.

Все померещилось: ночами,
Когда открыт сомненьям путь,
Главу склонив над письменами,
Мой дух пытаешься вдохнуть…

Для слов, замерзших в заточенье
Холодной крепости ума,
Дверь отворяешь в излеченье,
Где лекарь – Истина сама!..

И говоришь со мной, далекой,
О жгущей близости моей,
О безучастья подоплеке
И о подмене алтарей…

И плачешь тихо над листами
Моих взывающих письмен,
Где свет Поэзии меж нами
Недосягаем для подмен…

И в снов зовешь меня пучины,
Где песнь любви твоей вольна,
Где отчуждения личины
Срывает нежности волна…

Все померещилось… Волнами
Мне сердце хлещет океан!
И вечен между берегами
Непроницаемый туман…

Иллюзия… Ее благодарю
За то, что до сих пор горю, творю,
Благословляю каждую зарю,
Над миром в тихой радости парю,
И все еще тебя боготворю,
Припавшего с другою к алтарю…

Небесной гавани просторы
Зовут корабль души моей…
И от земных ему уж скоро
Освободиться якорей!

Вплывет он в царство голубое,
Где счет утрачен временам,
Где, вне сомнения, с тобою
Не разминуться больше нам…

Скажи, Поэт: среди людей
Зачем ты ищешь пониманья
И измышляешь оправданье
Непостижимости своей?

Зачем ты жаждешь их похвал
И малозначащих восторгов?
Зачем вступаешь с Музой в торги,
Дабы Глагол бесплатным стал?

Зачем тебе мирской уют,
Что приучает сердце к лени
И ставит Вечность на колени
Пред скоротечностью минут?

И почему бежишь, Поэт,
Из одиночества в веселье,
Что ты пустым считал доселе
Для разносящих божий свет?

О как, Поэт, знакомы мне
Твои сомненья и измены!
И я искал людские стены
В их соблазнительной стране!

И я сидел у их огня,
Внимая их речам нелепым!
И я ступал в объятья слепо,
Любовь – их кладью бременя!

И я всходил на пьедестал,
Земным признателен опекам!
И я хотел быть человеком…
Но им я никогда не стал.

К тебе через тысячи лет я вернусь,
Как будто и не было этой разлуки!
Быть может, метелью в окно я ворвусь,
А может, дождем упаду тебе в руки…

А может, приду чудотворной весной,
Безгласно, безропотно вновь наблюдая,
Как в сердце войти позволяешь другой
И как в это сердце влетает другая!

А может, лишь тенью твоей обернусь,
Себя наряжая твоими чертами,
Чтоб каждую радость и каждую грусть
Впервые ты смог разделить между нами…

А может, вернуться бессонницей мне,
Чтоб спутались мысли и сил не осталось
На то, чтоб узнать в сумасшедшей луне
Меня, что с тобой никогда не прощалась…

Иными сыта хлебами,
Омыта водой иною,
Парю между небесами
И крохотною землею.

Небес синева мне ближе,
Но там, на земле, есть кто-то,
Кто – если его не вижу —
Лишает меня полета!

Ему – все мои свирели,
Все грозы и снегопады,
Ему лишь поет доселе
Душа моя серенады….

А с небом прощусь навечно —
Бескрылою песня станет,
И с обликом человечьим
В объятьях его увянет…

Йодом – ссадину, а любовь —
Чем прижечь?
Иль как груду плохих стихов —
Бросить в печь?

Но сгореть ли любви в огне,
Как стихам?
Нет! Расправиться с ней извне
Вряд ли нам!

Ты отважнее не найдешь
Госпожи —
Ни топор не страшит, ни нож…
Что ж, скажи?

Что глаза ей навек сомкнет
И уста?
Что желание в ней убьет
Жить до ста?

Всех сильней она – сквернословь! —
Во сто крат…
Йодом – ссадину, а любовь —
Нечем, брат!

Божественность в себе открыв однажды,
О праздном говорить все невозможней…
В земной любви дому одноэтажном
Все нестерпимей жить вне выси божьей…

Все тяжелей слепое вожделенье,
Что бренностью на бренность отвечает…
И все невыносимей пробужденье
Из снов, где сам Создатель нас венчает…

От тебя до меня – дали страшные,
От меня до тебя – близь вчерашняя…