Лев Леонтьев - В клетке со зверьём

Боливар тебя решил нести!..

Ну, а я – пойду по жизни пешим.

Бомба

Долго

меня ты мучаешь, девчонка, –

Я для тебя – очередное увлечение.

Снова

ты надо мной смеёшься звонко, –

Тебе неведомы пока

любви мучения.

Вижу,

что для тебя – всего лишь случай

С тобою наших двух дорог

пересечение.

Вскоре,

игрой в любовь меня измучив,

Очередным уйдёшь навстречу

приключениям.

Бомба, –

я бомба с часовым заводом;

И то, что нет кругом народа, –

Лишь везение.

Страшно!

И я мгновения считаю,

Момента взрыва ощущая

Приближение.

Душно.

Подкрался вновь тревожный вечер,

И оживают потихоньку

точки злачные.

Знаю:

издалека тебя замечу,

И номер ждёт уже

в гостинице,

оплаченный.

Нервный,

но твой приход меня излечит, –

Душа моя пылает страстью нерастраченной!

Если

ты не придёшь опять на встречу, –

Моё взорвётся сердце

ровно

в час назначенный!..

Бомба, –

я бомба с часовым заводом;

И то, что нет кругом народа, –

Лишь везение.

Страшно!

И я мгновения считаю,

Момента взрыва ощущая

Приближение.

Брошенные дни

Часть меня самого –

злые прошлые дни.

Часто был сам не свой,

вспоминая о них.

Как частицы души –

октябри, декабри.

Их забыть не спеши –

собери, рассмотри.

Пусть они – хоть беда,

хоть обломки надежд, –

вставь на место, туда,

где тревожная брешь:

не ошмётки дерьма,

тоже – жизни куски, –

как и чёрный туман

их пронзившей тоски…

Дни – судьбы кирпичи,

их разбрасывать – жаль.

Строю счастье в ночи, –

созерцая печаль.

Будет ли в слезах

Тяжело навалится печаль.

Мысли бьют жестоким камнепадом.

Почему так хочется молчать, –

если ты опять со мною рядом?..

Осень вслед за летом пронеслась,

двор слезами горькими закапав.

Улеглась травой под снегом страсть.

А любовь – побитая собака.

Вновь огонь терзает голубой

обгоревших наших чувств поленья.

Быстро мы меняемся с тобой,

но – не в параллельных направленьях.

Как ни странно, дни мои – легки.

Обречённых новых встреч – не надо.

И смешат по пятницам звонки –

выпивших друзей моих – женатых.

Им понять пока что не дано, –

связанных условностями брака:

в общем-то, должно быть всё равно, –

будет ли над гробом кто-то плакать.

Ну и дети в семьях держат их,

искренних детей – прозрачны взгляды.

Ведь о них тревожимся, родных, –

даже если жизни нам не надо.

Слёзы льём в подушки по ночам,

душ бывалых плавится железо…

Забывать не стоит, что печаль –

никому на свете не полезна.

Будто не с нами

Есть у вас ощущенье, что всё происходит не с нами?..

Мы как будто попали в творенье садиста-фантаста.

Не водой перед сном: мы умоемся снова слезами –

от колючих вестей, как избавился мир от балласта.

Неуют площадей, опустевших и ставших чужими.

Безразличье шагов. Холод неба, презрительно-грубый.

И бессильным листком с ветви жизни слетевшее имя –

заставляет шептать непослушными ставшие губы.

Нам не хочется думать, что в нас, горемычных, причина.

Нам не хочется верить, что смерть, как обычно, серьёзна.

Бред унылый несёт, строго глядя с экрана, мужчина, –

говоря, что враги отравили дыханием воздух.

Лицемерно вздохнём, что не тем много лет дорожили.

Что идеи не те – то и дело – владели умами.

Мы приходим к тому, для чего неосознанно жили.

И за слабой волной вдруг поднимется к небу цунами.

Июнь 2020

Буду знать

Осень обозлённая затопила улицы,

Будто виноват народ в чём-то перед ней.

Под дождём расслабленным парочка целуется;

смотрим на влюблённых мы с женщиной моей.

Я – глазею с завистью, а жена – с усмешкою;

нам друг другу нечего полчаса сказать.

И сидим за столиком в маленькой кафешке мы, –

ни на миг не встретились скучные глаза.

Вывели влюблённые нас из равновесия –

наши руки встретились, бережно сплелись.

Из кафешки – понял я – скоро выйдем вместе мы.

Надо же! А только что – чуть не разошлись…

Ты прости, любимая, мне пренебрежение.

Не смогу, волшебная, опечалить вновь!..

Снова начинаются наши отношения…

Буду знать: заразная эта вещь – любовь!..

Будь скромнее

Я в этот вечер в шутках преуспел,

И правым глазом – Кате, левым – Неле.

И даже розы, белые как мел,

Стыдливо в вазах по углам краснели.

Она в отъезде. Я же – был в гостях.

Кругом – бомонд, – накрашен, напомажен.

Мечтал: «А вдруг в вечерних новостях

Меня случайно всей стране покажут?!.»

А там – и пользы, в общем, никакой, –

Цвели пустые, пошлые базары.

Лишь в баре было славно, где легко

Звенели струны ласковой гитары.

Но я в душе восторженно визжал,

Ведь видел ясно: мил красотке Жанне, –

Два раза ручку нежно ей пожал,

Шутливо в щёчку чмокнул на прощанье.

Проснулся утром: в голове – бардак,

Вина-подлюка прямо в сердце давит!..

Ну, вёл себя, похоже, как дурак;

Ну, флиртовал немного – ерунда ведь!..

И вся причина – в выпитом вине.

Но я поклялся быть скромней отныне,

Поскольку понял: дорогую мне

Поставил в ряд со всеми остальными.

Быть с тобой

Снова предсказанья обманули!

Им назло – погодка просто шепчет.

Звёзды нам лукаво подмигнули,

и, признай, на сердце стало легче!..

Я иду в потёртых джинсах старых,

на груди распахнута рубашка.

Я тебе, конечно же, – не пара, –

в белый дым одетая милашка.

Этой славной, тёплой, чуткой ночью

не тверда влюблённого походка.

Верить сердце глупое не хочет

в то, что мы с тобою – одногодки.

Мимо – табуном – прошли ребята,

к ним тебя, как юноша, ревную.

Дай-ка я, как в первый раз когда-то, –

обниму и нежно поцелую.

Деревце прикрыло нас листвою.

На тебя с восторгом сладким глядя,

вновь шепчу простое-непустое:

«Я живу – тебя, родная, ради!..»

Милая, прости, ведь так бывало:

на твоих глазах я видел слёзы…

Быть с тобой – так много и так мало!..

Надо же, смотри, – поплыли звёзды…

В аэропорту

Задержка рейса. Спит аэропорт.

Да, нет, – не спит: всего лишь – полудрёма.

Но мне давно плевать, что самолёт

Мой где-то в небе кружит незнакомом.

Как на ладони, – девушка одна.

Она – напротив, в ожиданье рейса.

Такой невинной кажется она,

Что подойти – не смей, а лишь надейся!..

В нелётный час аэропорт – тюрьма,

А я по жизни – много лет кочую.

И вдруг подходит девушка сама

С простым вопросом: а куда лечу я?..

Ответил честно: «Я – в Тюмень лечу…»