Наталья Патрацкая - Стихи. Том 1. Время написания 1980—1987 гг.

Спокойствие, нежность заполнили душу,
не гложет тоска, нет страданий и слез.
Я Вас повстречала в январскую стужу,
нас обнял счастливый московский мороз.

И стоны, и муки терзать перестали,
распутались путы сердечных невзгод,
и как Вы меня среди прочих узнали
в московской толпе, где народ да народ?

И счастья улыбка лицо озаряет,
и словно светлее от Ваших очей.
Мороз – не мороз, если сердце пылает
и кровь разгоняет быстрей, горячей.

Надежда и радость в душе безмятежной,
нет больше печали, нет тока в крови.
В морозных узорах Москвы белоснежной,
мне видятся очи лукавой любви.

Мы столько лет живем с тобой
Под этой крышею вдвоем,
И не всегда мой дорогой,
Свою любовь мы бережем.
А помнишь, письма мне писал,
Из сотен милых, нежных слов?
Ты их из сердца доставал,
И нет прекраснее даров.
А, помнишь, поезд бросив свой,
Ко мне в вагон ты прибежал,
А поезд твой махнул рукой.
Ты от него, мой муж, отстал?
А, помнишь, глядя на меня,
Вонзил топор ты в свою ногу,
И с дерева снимал меня
Для фотографии подолгу?
А возвращаясь из кино,
Ты на руках меня носил.
Но это было так давно,
А вот теперь и нет тех сил.
Ты – моя первая любовь,
Ты – сердцу моему награда,
И рада я, что вновь и вновь,
Ты постоянно где-то рядом.

Москва – ты история народа.
Москва – город счастья и свободы.

В Москве – принимаются решения.
О Мире – здесь даются предложения.

Всегда – против войны моя Москва.
Всегда – за мир и счастье всем – она.

За космос – чистый космос без войны.
За дружбу – без угроз и суеты.

Москва – за достойный, честный труд.
Москва – за дело разума и рук,

Искусство – полное чудес,
Науку, точность и прогресс.

Москва – за спорт, за детский смех,
За счастье всех, за счастье всех.

Под ярким небом серость и нелепость,
Весенний город утомления полн,
Какую ты из жизни сделал крепость,
Куда приплыл ты человечий челн?

Дома, дома отчаянно различны,
И бесконечный каменный массив,
Есть улицы, достаточно приличны,
Но в целом город все же ты красив.

Да, ты любим страной и москвичами,
И каждый любит улицу и дом,
И прослывут, возможно, чудаками,
Те, кто не любят что-то в городском.

Взмывают в небо белые гиганты,
Бегут машины быстрым табуном,
И серые дома людских талантов,
Стоят укором веку или сном.

Всегда подвластен город человеку,
И человек способен все объять,
И отдает он дань любому веку,
Строения веков готов понять.

Гладиолусы зеленые
распустились на ветвях,
И деревья, в меру стройные,
изменились на глазах.
Очень милые бутончики,
чуть проснувшихся листов,
И похожи листьев кончики,
на раскрытый клюв птенцов.
Только их деревьям —
матушкам прокормить легко листки,
Как волне бежать по камушкам,
их пути всегда легки.
Прихожу я, к их беспечности
посидеть на берегу,
И вдыхаю воздух вечности,
и снимает лес беду.
Вспоминаю день Победы,
огонь вечный сквозь звезду,
Он возносит искры света

для салюта в черноту.
И мерцали эти искры
в поднебесной вышине,
В честь загубленных на Истре,
в честь погибших на войне.
И сходились все живые
посмотреть салютный блеск,
Разносился над землею
от салюта звонкий треск.
Набегал могучий ветер,
холодом пронзал людей,
Искрами в народ он метил,
и в лесах шумел быстрей.
День Победы был вчера,
а сегодня тишина,
И бурлит моя река,
и спокойно спит листва,
И ко мне с небес спустилась
синеглазая мечта,
Вся спокойствием укрылась —
не растает до утра.

Течет вода в сиреневом граните,
Летит струей в воздушной синеве.
О, струи, струи, солнечные нити!
Блестят сполохи в призрачной Неве.

Я засиделась на его граните,
В день теплый, солнечный и полный красоты,
О, воды, воды, душу мне встряхните,
И заберите стоны немоты.

Я оживу на каменных ступенях,
Сольюсь одеждой с цветом ручейка,
Чуть-чуть займу его текучей лени.
И вдруг услышу: песнь его звонка!

Летит ко мне, в безоблачном полете,
Сирени многоярусный цветок,
И кто-то руку держит на излете,
С нее слетает нежный лепесток.

Мой милый парк, на склоне богом данным,
Таишься ты средь зелени лесов,
Где три кита взрываются фонтаном,
Чудесный пруд, Каскада вечный зов.

Каскад, каскад, с тобою я сроднилась,
И даже в отпуск бросить не хочу,
Ну, что мне воды Ганга или Нила?
Я и в фонтане прелесть нахожу.

Жить всегда спешит ива-ивушка,
В ней доверчивость, словно девушка,
К солнцу тянутся ветви милушки
И взрываются сотней солнышек.

Как у кошечки, мягок серый пух,
Лаской светится сероокая,
И стоит красой, превратившись в слух,
И ждет добрых слов – слышит строгие.

И в ответ на них, в пухе резкий крен,
Появляются иглы зелены,
С желтым острием – против всех проблем,
С жизнью их краса уже сверена.

Среди многих ветл, есть всего одна,
Где тюльпанчиком были листики,
И пушиночки берегла она —
Распускаются остролистики.

Опадает пух у ее подруг,
А она одна к солнцу тянется.
Мудрость верная – это лучший слух,
И она с листком – не прощается.

Невезения полоса
Лежит мерзлою землею,
Первых листьев голоса,
Отодвинуты зимою.

И погода: ноль, да ноль,
И нули сплошные в сердце,
И отчаянная боль,
От весны за зимней дверцей.

Снег с дождем, рука в руке.
Так порой летают братья.
Ищет выхода к реке,
Затерявшееся счастье.

Под шум холодного прибоя
Гуляли трое у реки,
Смеялись все без перебоя,
И были шуточки горьки.

Но – раскололся треугольник:
Обнялись двое сгоряча,
А третий маленький поклонник,
Вдруг отвернулся невзначай.