Александр День - Три сказки

4

«Я польщён, весьма. Не скрою.
Но прости, красавица,
Обращение такое
Мне совсем не нравится».
«Ах, прости, любезный князь!
Что за слишком явное,
На тебя, мой свет, дивясь,
Выдаю желанное.

5

Проходи уже в светлицу.
Коли я тебе не люба,
Видь во мне, хотя б сестрицу,
В крайнем разе, просто друга».
В дом прошёл светлейший князь —
Розы в чешском хрустале,
Белоснежных шторок бязь,
Угощенье на столе.

6

Князь как будто есть взалкал.
Может, правда голоден?
Да и то, всю ночь скакал
В темноте, да в холоде…
Нахлобучил низко бровки,
Ест с бесхитростным лицом,
Но на самом деле ловко
Кормит доски под столом.

7

Подливает дева водку
И наливку, и вино.
Князь же будто пьёт в охотку
И закусывает, но
Льёт напитки с тем же лоском
На провизии брикет,
Закатив всё тем же доскам
Термоядерный банкет.

8

Вот «покушал» князь. Хозяйка
Помогла Ивану встать:
«А теперь, мой князь, давай-ка
Потихоньку на кровать.
И не спорь ни в коем разе!»
Подвела его к кровати,
Тут царевич краем глаза,
Наклонившись, как бы кстати,

9

С шестернями, с бечевой,
(Слава Богу, разум светел),
Хитроумный спусковой
Механизм внизу заметил.
И забыв приличья, Боже!
Чаровницу подхватил,
На чудное бросил ложе
И педальку опустил.

10

Та ж настолько обомлела —
Ни бельмеса в блюдцах глаз —
В подпол так и полетела,
Выдав князю тайный лаз.
Наклонился следом Ваня:
«Есть ещё там кто-нибудь?»
«Мы, Ванюша!» – душу раня,
Братья бьют в худую грудь.

11

Вытащил он братьев старших
Из могильного из царства,
Легкомысленно попавших
В сети женского коварства.
Братья – тощие, больные,
Словно комья серой глины,
Ни мертвы и ни живые,
Из земли наполовину.

12

Тут им дал Иван воды,
Той, которой выпить если —
Оживаешь. И следы
Разложения исчезли.
Как усердно не смотри,
Точно те же, что и прежде —
С той же гордостью внутри,
С той же молодостью внешне.

13

На свободе, слава Богу!
С телом радостным и чистым.
Счастливы, что снова могут
Наслаждаться днём лучистым,
Видеть неба вышину
И скольженье речки быстрой,
Слушать ночи тишину,
Шёпот трав и шелест листьев.

14

На коней вскочили дружно,
Приосанились – и в путь.
Тут взмолился Ваня: «Нужно
Мне хоть каплю отдохнуть.
Братья, что-то я устал,
Вы уж всуе не серчайте,
День гулял, и ночь не спал,
Я вздремну, а вы езжайте.

15

Я вас после догоню».
Положил плоды и воду
Под главу, и дал коню
На покойный час свободу.
Братья дальше поскакали.
Вдруг Васёк нарушил лад:
«Брат, а мы-то что искали?
Что отцу везём назад?»

16

Федор тут нахмурил брови,
Сбавил ход и заскучал:
«Да… без яблок… князю крови…
Без воды…» И замолчал.
«Федя, нам не будет чести.
Только форменный позор.
И пошлёт отец нас вместе
За гусями бдеть в дозор».

17

«Что же делать? – Фёдор сник, —
Нету выхода нам брат!
Лишь глотнул свободы миг,
И опять в темницу рад».
«Надо воду эту взять
И приватизировать.
Исключить, как букву ять,
Силой зафиксировать.

18

Оправдать статьёй дохода,
С чёрной сделать белою.
Нынче это очень модно,
Нынче все так делают.
А Ивана в пропасть бросить,
Сон пока исследует.
Ну а где он? – если спросят —
Скажем, что не ведаем».

19

«Тот ли выход ты нашёл?
Не в родстве ли гвоздь надёжи?
Как-то здесь нехорошо,
Не по-христиански всё же!»
«Хорошо – нехорошо!
Растопырь на дело глаз.
Совесть съест, скажи ышо.
Нету выхода у нас!»

20

Знать, на том и порешили.
Или темень – или свет,
Иль почёт – опала или,
Или делать – или нет!
И скорей назад – к Ивану.
Ваня спит невинным сном.
И святую дань обману
В пропасть бросили тайком!

1

Падал трое, Ваня сонный,
От зари и до зари,
Дней рабочих в лог бездонный.
Ночи тоже падал три.
Наконец, на день четвёртый,
Есть всему предел таки,
Он упал на берег твёрдый,
Возле огненной реки*.