Рим Юсупов - Последний классик. Том второй

23
Друзей в Одессе, очень много
У Бунина, ведь здесь он жил
И с ними все свои тревоги
И радости свои делил.
Участвовал в их шумных спорах,
Неумолкаемых, живых.
А иногда гулял у моря,
Почти весь день, с одним из них.
Его здесь помнили и знали.
Когда в Москве он проживал,
Ему все письма посылали.
И он, конечно, им писал.
Но, круг скитаний всех окончив,
В Одессу возвращался он.
Одесса Бунину пророчит
Путь в древний мир святых времён.
В тот мир, который часто снится —
Путь в Византию, в тот Стамбул,
Что где-то сказкой серебрится
Под шум ветров и моря гул.
24
И вот теперь он с Верой вместе
В своей Одессе. Вновь друзья
Зовут поэта и невесту.
Не побывать у них нельзя.
У Фёдорова закатили
В честь их приезда пир богов.
И в рестораны их водили
На блюда из морских даров.
В кофейнях разных побывали,
Из окон чьих – на море вид.
На стол кефаль им подавали
И неизвестных Вере, рыб.
И Вера пробовала смело
И был любой десерт ей люб.
Она до этого не ела,
Нигде, вкусней одесских блюд.
От тех пиров в ней всё заметней
Усталость. Не пора ль, кончать?
Но Бунин взял уже билеты
В Стамбул. Им завтра уезжать.

25
И вот настало время – смело
Они взошли на пароход.
От берега весьма умело
Он отошёл и начал ход,
В морские дали удаляясь,
Установив свой курс на юг.
В тумане моря растворяясь,
Мелькнув, Одесса скрылась вдруг.
Теперь, вокруг одно лишь море,
Нигде не видно берегов.
Лишь только б, не было бы, шторма
И, ужасающих ветров.
Но, слава богу, солнце в небе
И никаких предвестниц бурь.
Их пароход, в пути немедля,
Легко и быстро плыл в Стамбул.
Прекрасен был закат над морем —
Горело море от огня.
Но вскоре, мир его простора
Заполонила ночи тьма.
26
А утром, так же – всюду море
И неба синь и солнца свет.
Дельфины появились вскоре,
Начав свой праздничный концерт.
Из волн выскакивая ловко
Взлетали на мгновенье, ввысь
И, удивляя всех сноровкой,
Бросались в воду сверху вниз.
И тут же снова выплывали
Почти у борта корабля.
Аплодисментов ожидали
Они, на публику глядя.
Резвиться, весело играясь
Видать, приятно было им.
И люди шумно восторгались
Игрой и ловкостью дельфин.
И Вера с Буниным смотрели,
На них, не отрывая глаз.
Они в их играх разглядели,
Людьми непознанную страсть.

27
Какая сила в них и резвость
Любви и радости живой!
Не зря наверно, им хотелось
Взлетать, взвиваясь над волной,
Из вод выбрасываясь смело.
Как жаль, что нужных крыльев нет.
Но ввысь врывались то и дело
Они из волн на яркий свет.
Подобно ласточкам, взмывая,
К иным восторгам торопясь.
Мгновеньем высь небес пронзая,
Они познали птичью страсть.
Какая сила в них, упругость,
Изящество, движений ритм!
Как ласковы они друг к другу!
Как море им благоволит!
Как удивительно свободно
Они летали над водой,
Чтоб люди, там, на пароходе
Довольны были их игрой.
28
Но дальше плыть они не смели —
Босфор движеньем их пугал.
Ведь, вдалеке, уже чернели
Чуть видимые берега.
Путь по Босфору продолжался.
Стамбул там, где-то впереди.
Пролив невидимо сужался.
На берегах его сады,
Дома, мечети, минареты.
Встречались и дворцы порой.
Вот и Стамбул. Приезжих встретил
Он шумом, гамом, суетой.
И всё здесь Веру удивляло:
Людей одежды, говор, речь.
Всё то, что Бунина пленяло,
Сумело и её увлечь.
Здесь он лишь для неё опора,
В густой толпе чужих людей.
Над ними возвышался город
В закатном зареве огней.

29
Но, и поэт нуждался в ком-то,
Кого не видел много лет.
Не зря же, очень даже громко
Кричал: «Герасиме! Привет!»
И вот, представил ей, он, вскоре
Герасима – простой на вид,
В очках он, толстый, но не гордый,
Поэта давний проводник.
Спокойный, умный и бесстрастный.
Поэт ему лишь доверял.
Прошло три года, как Герасим
Его в Стамбуле принимал.
Здесь всё, Герасиму знакомо
И всё понятно с давних лет.
Герасим здесь, давно, как дома.
И рад Герасиму поэт.
В Галату, что стоит на взгорье
Герасим провожает их.
И вот Афонское подворье,
А там и комнаты для них.
30
Устроившись, они сейчас же,
Решили осмотреть Стамбул
И вниз отправились отважно,
Туда, где слышен моря гул.
Спустились к Золотому Рогу,
Что, огоньками весь сиял.
К мосту их привела дорога —
Мост Валидэ тот, был не мал.
И вот Стамбул. Ночные тени
Заполонили город весь.
Собор Софии в час вечерний,
Уже теряет прежний блеск,
Среди небес зеленоватых
Ещё бледнея кое-как.
Остатки яркого заката
Угасли, падая во мрак.
И меркли белые мечети
Во тьме, подобием золы.
Для Веры, все картины, эти,
И романтичны, и милы.

31
А утром, вновь Стамбул их дразнит
Живым явлением чудес.
Ведь в нём так много самых разных
Святых и чудных, дивных мест.
Вот храм Айя-Софии, видный
Издалека, с любых краёв.
В нём, позабыв свои обиды,
Легко вернуть душе любовь.
Внутри мечети тихо, чисто,
Нет украшений и богатств.
Здесь, Бунину приходят мысли —
Не всем любовью бог воздаст —
Лишь тем, кто скромен, чист и честен,
Отзывчив, добр, быстр на любовь.
Достоин радости небесной,
Тот, кто другим помочь готов.
И Вера в той мечети тоже
Познала истину души.
И здесь, в приюте этом, божьем,
Ей песни ангелов слышны.
32
Ей с Буниным нигде не страшно.
Как и поэт, она легка.
Взбирались бодро и на башню
Христа, что очень высока.
Внизу: мечети, минареты
И горсть рассыпанных домов,
Озолочённых ярким светом
И зелень нежная садов.
Босфор, наполненный судами,
Легко играющий волной.
И берег, с горными хребтами,
Покрытых зеленью густой.
И даже Мраморное море,
Что тайны древние хранит.
Всё с высоты подвластно взору.
Всё их сознание манит
Причудливостью неповторимой,
Непостижимым волшебством.
Они, как ангелы над миром,
Обозревали весь простор.

33
Весь день влюблённые гуляли,
Спеша запечатлеть Стамбул.
На Сладких Водах побывали.
Здесь ветерок прохладный дул
Их ялик тихо подгоняя.
И зной, к их радости, исчез.
А рядом берега являли
Им дивный мир своих чудес.
Картины древнего Востока
Живые пальмы и дома.
И проплывали мимо лодки
И уносила их волна.
И им пора бы, возвратиться,
Окончив плавание, в порт,
Чтобы с Герасимом проститься —
В иной путь ждал их пароход.
И вот зашли в свои каюты
Найдя приют желанный здесь.
Вставать им завтра рано утром,
Чтоб окунутся в мир чудес.
34
А утром, солнце поднималось
Спеша, весь мир озолотить.
И вздрогнул пароход, стараясь
Быстрей от берега отплыть.
И покачнулся мир при этом,
Отдавшись прихоти морской.
И розовели минареты
Стамбула дивной красотой.
Им, храм Айя-Софи, сияя,
Привет прощальный посылал,
Надежду в их сердца вселяя.
И Бунин это понимал.
И Вера чувствовала это.
Теперь единым был их мир.
Не зря же, странствовать по свету
Призвал её с собой, кумир.
Не зря, она, переживая
За Бунина, с ним рядом, здесь.
Прощай Стамбул, очарованье
Их душ и радость их сердец.