Борис Ясный - Так и живем… Собрание стихов

объедки, бутылки, а дети – у тёщи!

Но если союз и надёжен, и прочен,

детишек растят и работают дружно,

то папа и мама хорошие очень,

совет да любовь им, а что ещё нужно!

Под родовым гербом, где серп и молот,

Сквозь строй очередей и голых полок,

Летел наш поезд, полный оптимизма,

В сияющее братство коммунизма.

А путь был и не близкий, и тернистый,

Сходили по дороге машинисты.

И наконец какой-то кормчий мелкий

Сменил маршрут, перенаправив стрелки

В красивый мир счастливых олигархов

И президентов на правах монархов.

Министров вечных, что из кресла в кресло

Кочуют в министерствах бесполезно.

Жуликоватых взяточников замов,

И краснобаев депутатов – хамов.

Банкиров с загребущими руками,

Шоу девиц с надутыми губами.

Мажоров на крутых заморских тачках,

Мазил футбольных с долларами в пачках.

Авторитетов, правящих из зоны.

Судейских, попирающих законы.

Попов из комсомольцев и партийцев,

И прочих перевертышей паршивцев.

А наши дети, с «джинами» в смартфонах,

Давно уже живут в других вагонах.

Им этот мир обычен и привычен

И в некотором роде симпатичен,

Мелькает позолотой в карнавале…

Лишь нас на этом празднике не ждали.

Обманутые дольщики Советов

За ваучеры едем без билетов.

Незваные, зажившиеся гости

И наша остановка – на погосте.

Вот прошли морозов сроки,

Выглянул подснежник робкий,

Снег и лед сошли с дороги,

Унося асфальт.

Телок тиская за сиськи,

Пьют с икрой чинуши виски,

Под бюджет подставить миски

Возвратились с «мальт»!

В щечки чмокают друг друга

Дамы в брюликах и шубах.

До утра гуляет в клубах

Олигархов сброд!

И летят в хмельном угаре

«Мазерати» и «Феррари»

Мимо толп на тротуаре

Тех, что звать «народ».

Дуют «ветры перемены»

Только в сторону измены:

Меньше денег, выше цены,

Ниже небеса.

Но хапугам безразлично,

Что нельзя, а что прилично,

Все равно толпа привычно

Голосует «за!»

Поколения к вершине

Дружно шли, сгибая спины,

Вдохновлёны и едины

К счастью и весне.

Долго топали, устали

Даже те, кто был из стали.

Кто попроще, те отстали.

«Пролетели» все!

Год за годом нет рассвета.

Тлеет жизнь, как сигарета.

Все мечты остались где-то

За порогом снов.

В генах видимо прошито

Быть рабами паразитов,

В колее влачась разбитой

До конца веков!

Ну а те, кто уяснили —

«Жизнь – не сериал идиллий»,

Выбраться спешат из пыльных

Нравственных оков,

Хоть в министры, хоть в бандиты,

Стать бы только знаменитым

Потому, что паразиты

Родом из рабов!

Особ тщеславных, хищных, подлых

Судьба возносит высоко,

И век от века правит кодла

Над рабской массою легко.

И, дирижируя спокойно

Бесправной нищею толпой,

Взамен себя ведет на бойню

Под лозунгов бодрящий вой.

Как видно в свойства человека

Заложен был инфантилизм

Жить под присмотром и опекой —

Уютный рабский мазохизм.

Раб, защищая господина,

Готов костями лечь в бою

И под бичи, подставив спину,

Отдать по капле кровь свою.

Рабам уютно в тесных норах

Баланду жрать из черпака

За каторжный свой труд в оковах

И в старь, и в новые века.

Случалось лидерам мятежным

Толпу расшевелить восстать,

Чтоб перебив баронов прежних,

Занять нагретые места.

Но эктомия рудиментов

И социального горба

Не избавляла от моментов

Из психологии раба.

Пришла пора расставить точки.

Столетний опыт показал —

Всех революций заморочки

Сгубил душонок рабских вал.

Огромный и несокрушимый

Себе и прочим на беду

Сметал он горною лавиной

Формаций бред и ерунду.

Тоталитарные режимы,

Монархий и республик ряд

Удар бунтующей дубины

Прилежно сваливал на склад,

Где писанных историй своды

Перевранные сотни раз

Скрывали сколько «Стран Свободы»

Вновь превратилось в «Гондурас».

Навоевавшись, накричавшись,

Испив хозяйской крови всласть,

Ни в чем так и не разобравшись

Пронырам вновь вручали власть.

И сброшенное, как казалось,

Ярмо, теснившее народ,

Опять с победой возвращалось

На шею, как привычный гнет.

Писатель Чехов, в самом деле,

Ошибся в выводах – чудак!

Раба, что в нашем робком теле

Из нас не выдавить никак.

Стояли две высотки

в заштатном городке

У берега, где лодки

качались на реке.

Смотрелись окна в окна,

балкон открыт в балкон,

И отражали стекла

промзоны тусклый фон.

По стенам грязных лестниц

сквозь полудохлый лифт

Граффити рой облезлый

вершил безумный дрифт.

Воняло пригорелым,

котами и мочой,

Являла черно-белый

общага облик свой.

С петель слетели двери,

разломан домофон

И дополнял потери

расколотый плафон.

На лестничных пролетах

гуляли сквозняки

В углах на поворотах —

шприцы и пауки.

Служил чердак ночлежкой

для пьяниц и бомжей,

Украшен, как мережкой,

пометом голубей.

За хлипкой дверью рухлядь

скрывала нищий мир:

Облупленная кухня,

замызганный сортир.

Шкафами из фанеры

заставлен коридор.

Обчистить те пещеры

побрезговал бы вор.

Но местная алкота

и вилки, и ножи

Тащила за ворота

на опохмел души.

Здесь в бедности ужасной

и жил, и доживал,

Любил кого-то страстно,

устраивал скандал,

Растил детишек малых,

бухая как верблюд,

Замученный, усталый,

простой рабочий люд.

Курили на балконе,

пуская вниз плевки,

Следя, как солнце тонет

в излучине реки.

Как расцветают ярко

гирляндами огней

Коттеджи олигархов

и дачи богачей.

Среди садов и в роще

на дальнем берегу,

Не думая о прочих,

живут в своем кругу

Потомки «слуг народа»,

что правили всегда,

Но нынче их порода

зовется – «господа».

И жизнь их полной чашей

стремится через край.

И нищетою нашей

оплачен этот Рай.

А нас всех возвратили

опять в буржуйский Ад,

зря деды кровь пролили

сто лет тому назад!

Пояса затягиваем туже.

Впереди безрадостные будни.

Недоумеваем: почему же

вроде бы порядочные люди

принимают на себя заботы,

управляя нашими делами,

но несут, покрывшись позолотой,

голый труп Страны вперёд ногами?

Нет от чёрствости душевной средства,

невозможно перевоспитать их.

Повсеместно где-то по соседству

подрастают будущие тати.

Школу посещают понемножку —

в жизни это им не пригодится.