Светлана Нагибина - Уголёчки

– Девчата, здравствуйте, помощь нужна? – обратилась новенькая к волонтёрам автобуса милосердия.

– Помощь всегда нужна, – радушно отозвались добрые, совершенно незнакомые люди. – Хлеба сегодня положили маловато, может не хватить.

Долго не раздумывая, Фотиния отправилась в ближайшую продуктовую лавку за хлебом. Через десять минут она уже читала вместе с сёстрами Службы милосердия «Отче наш».

Ей дали фартук, маску и перчатки и поставили на раздачу. Первый раз Светлана Анатольевна кормила бездомных. Она раздавала хлеб и пряники к чаю. В тот день на кормление пришло человек двадцать.

Мать увидела в ожидавших детей. Лица были разные, одежда тоже. Мощная волна обычной жалости накрыла чувства отчуждённости, брезгливости, унесла их куда-то.

В самих фигурах подопечных читалась просьба о помощи. Новенькая тоже была одета очень просто и едва ли чем-то отличалась от нуждающихся. Скорее всего, они и приняли её за свою.

Тем летом женское сердце узнало радость кормления бездомных. Тогда же кировчанка познакомилась с добровольцами: Светой Токтеевой, Анечкой Береговой.

Зимой возможности помогать сёстрам не стало, но в душе сохранилось тёплое воспоминание о добровольцах Службы милосердия.

В их бескорыстном труде Фотиния видела другую, ранее неизвестную ей Вятку, жертвенную, способную на подвиг милосердия.

В сёстрах Светлана Анатольевна увидела настоящих подвижниц, героев своего времени.

Учительница оставалась с ними на связи, она с радостью читала сообщения, что служение продолжается, что девчата выезжают к бездомным и оказывают им ежедневную посильную помощь в еде, одежде, медикаментах и даже помогают выправить документы тем, кто нуждается.

В автобусе милосердия говорили по-простому, о жизни, о проблемах. Было видно, кто чем дышит.

«Редкие люди, – думала новенькая о добровольцах в августе двадцать первого, направляясь к остановке ОДНТ после волонтёрской поездки, – скромные, кроткие, с большой верой и настоящей любовью, без громких слов».

Что слова говорить, дело надо делать, понимала православная, читая переписку сестёр в ленте сообщений.

«Сердце растягивать» – она вспомнила слова, обращённые когда-то к себе. Этим людям не надо растягивать сердце, оно и так вместило огромную меру любви.

Девчата выезжают на кормление в любую погоду, в холод и в дождь, каждый божий день. Такая жизнь.

Зимой, уже под Новый год, Господь послал Фотинии новую встречу. В один из дней декабря, когда уже предновогодняя суета охватила всех, ей на почту пришло письмо от незнакомого человека.

«Здравствуйте, вы меня не знаете. Я Роман, доброволец. Мы организуем рождественский конкурс на приходе восстанавливаемой церкви Рождества Христова в селе Покровском Котельнического района. Не могли бы вы предоставить свои книги на призы нашим участникам?»

Светлана Анатольевна улыбнулась. В этом сообщении было любо всё: и восстанавливающийся храм, и добровольческие труды, и возможность подарить людям своё творчество.

«Конечно, Роман, я с удовольствием подарю мои книжки прихожанам».

Вечер смотрел темнотой с улицы. Женщина сложила книги в пакет.

Через минуту она уже бежала по заснеженным тротуарам на встречу со своими новыми знакомыми: молодым православным добровольцем Романом и активной прихожанкой Наталией, которая взяла на себя труды по освещению в интернете жизни прихода и восстановления церкви Рождества Христова в селе Покровском.

С детской радостью несла православная свои нехитрые книжки тем, кому они сгодились, за всё благодарила Бога, который всегда там, где его ждут.

Глаза ещё раз пробежали по названию – «В дефиците любви». Закивала.

«В этом всё дело», – улыбаясь собственным мыслям, с убеждённостью ребёнка думала Фотиния. Она уже знала, что любовь – не слова, не эмоции и даже не дела, но особое состояние сердца, в котором оно способно служить, быть полезным кому-то.

Святочная радость одарила белыми днями, в которых хруст мороза легко сменялся сероватой взвесью искрящейся и будто висящей в воздухе снежной мелочи.

В такие дни, часы и минуты Фотинии казалось, будто белёная воздушная стена, словно живая, показывается людям неслучайно, являя собой особую милость Бога.

Женщина стояла у окна в учительской. Для коллег она всё ещё была Светланой Анатольевной, учителем русского языка и литературы, но по внутреннему своему ощущению давно стала Фотинией. Учительница смотрела в новое пластиковое окно именно в такой искрящийся святочный день.

– Дарья Андреевна, вы видите эту серебристую переливающуюся стену за окном?

– Да, Светлана Анатольевна, она необыкновенная!

Дарья Андреевна, Дашенька, в её глазах была продолжением этой волшебной серебристой материи своим юным возрастом, прекрасным нежным образом учительницы изобразительного искусства.

Спокойная, тихая, несовременно добрая, милая лицом и характером, Дашенька была любима детьми и учителями. В глазах молоденькой учительницы Фотиния часто замечала милость и всегда первая заводила разговор.

Учительская работа началась стремительно, будто и не было промелькнувших в один миг зимних каникул. Светлана Анатольевна окунулась в круговорот обыденных школьных дел, будни вернули её в привычный ритм жизни.

Работа, как всегда, подкинула вопросов пятнице, но, сдавшись раньше обычного, отправила уставшую Фотинию домой.

До крещенского сочельника оставалось всего несколько дней. Суббота растянулась в блаженном покое, дала время побыть наедине с собой, привести в порядок мысли, прибраться в душе.

Внешняя жизнь учительницы не была насыщена событиями, ограничивалась школьными уроками и немногочисленными литературными мероприятиями.

Жизнь плавно перетекла из двадцать первого в двадцать второй год, пребывая в терпеливом ожидании перемен.

– Здравствуй, сынок! Проходи, ты на службе? Минутка есть? Кофейку налить?

– Что у тебя? У меня мало времени, служба.

– Не могу сама разобраться, – протягивая телефон, просияла мать.

Сын забежал по пути и решил все её проблемы. Уже через минуту Фотиния смотрела в окно своей крохотной кухоньки, с молитвой крестила взрослого ребёнка, провожая его слёзными глазами.

– На всё воля Твоя, Господи! – только и повторяла она, благодаря Бога за всё. И верила, и видела милость Его во любой мелочи, происходящей вокруг.

День вошёл в силу, казалось, в своей нетронутой белизне он затаил дыхание, желая хоть как-нибудь отсрочить торопливые зимние сумерки. Наскоро собравшись, Фотиния отправилась в город.

Святочные дни такие белые, такие особенные. Она не спеша вышла на родную улицу, ставшую особенно дорогой после смерти мужа. Вдова всегда перемещалась по городу, продолжая внутренний диалог с любимым.