Рим Юсупов - Бухара

Он войска свои к границе
Царства Персии привёл.

Звон мечей и топот конский…
Над землёю пыль встаёт.
Александр Македонский
Начинает свой поход.
Величавый, гордый, смелый.
На лице рубцы от ран.
На коне красивом, белом,
Словно снег далёких стран,
Он фаланги объезжает,
Держит пламенную речь,
И окончив, направляет
На восток свой острый меч.
Вдаль, где Персия богата,
Давний враг его страны.
И плывут его фрегаты
Злые вестники войны.
Пали Сирия, Египет…
Покорил полмира царь.
И от крови были липки,
Руки греков и сердца.
Где-то Родина осталась —
Затерялся в годах след.
Только мало показалось
Полководцу тех побед
Он хотел владеть всем миром,
Прорываясь, смело вдаль.
26 годов лишь было
Македонскому тогда.

Нет времён совсем безгрешных,
Восходя из древней мглы
Справедливостью не блещешь,
Ты, История земли.
В рабстве, в полном униженье
Ты свою познала суть.
В страшных битвах и сраженьях
Проходил твой долгий путь.
С веком век был солидарен,
Ты меняла рубежи.
Но твои «крутые парни»
Взбудораживали жизнь.

Будь то царь или воитель,
Потрясающий весь мир,
Стран немалых победитель.
Будь он наг, и нищ, и сир,
Но пройдя по воле рока
Испытание огнём,
Ставший, словно ненароком,
Властелином и вождём,
Сам теперь, жестоким, властным,
Становился для других.
О, История, напрасно
Ты добра искала в них!
Впрочем, раньше тоже были
Люди – витязи добра,
Те, что Родину любили,
Не растрачивая зря,
Честность, храбрость, доброй славы…
Защищая от врагов,
Свой народ, свою державу,
Землю предков, отчий кров.
О добре и зле немало
Знаем мы с далёких пор.
Он закончится едва ли,
Этот трудный, долгий спор
Зла с добром, они порою
Рядом в долгом их пути.
И в Истории героев
Слишком добрых не найти.
В доброту душой проникнуть
Не любой наверно мог.
Перечисли всех великих,
Свой у каждого порок.
Горд один, другой тщеславен,
Тот рябой, но всяк суров.
Пропитала кровь их славу
И ничем не смыть ту кровь.
Всё же были и иные
Средь героев, прошлых лет,
Справедливые, простые —
Чист сердец их яркий свет.
Жизнь была их вся народу
До конца посвящена.
Но великая свобода
И другим была нужна.

В самом сильном государстве
Древних лет, не просто так
Против злого гнёта, рабства
Поднимал людей Спартак.
Вот, кто жизнью возвеличен.
Всем знаком он с детских лет:
Спартаку подобно, нынче
На земле, наверно, нет.
Он не миф, земной, реальный
С непростой своей судьбой.
Жизнь его была на грани
Между смертью и борьбой.
А ведь мог, приняв свободу,
Данной Римом, вольно жить.
Но души его природа
Не могла покорной быть
Видя тяжкие страданья
Обездоленных рабов.
И поэтому к восстанью
Был Спартак давно готов.
Сильный и неутомимый
Знал он видимо о том,
Что могущественным Римом
Будет всё же побеждён.
Но, сражаясь, смело, страстно,
Чувствовал и верил он,
Что добьются всё же счастья
Люди будущих времён.
Но ещё до римлян, в годы
Мало памятные всем,
Совершил свой храбрый подвиг
Согдианец Спитамен 5 .
Не хотел он быть под властью
Македонского царя.
Об ином мечтал он счастье,
Свой народ боготворя.
Благородством отличаясь,
Справедливостью горя,
С македонцами сражаясь,
Он прославился не зря.
Не желая, чтоб народом
Правил царь земли чужой,
Быстрый, молнии подобный,
Гордый, смелый, боевой,

Он внезапно появлялся
И захватчиков громя,
Неожиданно скрывался,
За собой их в степь маня,
В ту безводную пустыню,
Где свирепствует беда,
Чтоб расправиться там с ними,
Уничтожить навсегда.
То он в Бактрии, то снова
В Согдиане, тут и там,
Беспощадный и суровый,
Неподатливый врагам.
Вот он с кониками даев,
Массагетов из пустынь,
Вновь на греков нападает,
Страх и смерть, даруя им,
И в набегах этих диких
Правосудие вершит.
Взбешен греков царь великий.
Перестал он, есть и пить.
Он, полмира покоривший,
Грозный, сильный властелин,
Людям посланный Всевышним
И беседующий с ним,
Бога сын, его наследник
На земле, где он возрос,
Должен бегать вдруг по следу,
Как за диким зайцем пёс,
За каким-то Спитаменом,
Местным, маленьким князьком.
Царь решил войсками всеми,
Неожиданным броском
Захватить край массагетов,
Где скрывался Спитамен.
Их вожди, узнав об этом
Стали думать между тем:
Как избавиться от гнева
Македонского царя,
Чтобы род их, очень древний,
Не погиб бесславно, зря.
Как назвать их план, изменой
Иль спасением племён?
Тёмной ночью Спитамену
Вдруг приснился страшный сон,

Что, лишившись доброй славы,
Он врагами взят был в плен.
В это время обезглавлен
Был храбрейший Спитамен.
Тайно ночью, злые люди
Рассчитались подло с ним.
Голову его на блюде
Александру поднесли.
Но был мрачен царь, подавлен —
Даже мёртвой головы
Взгляд был гордым, величавым,
Словно были в нём живы:
Ярость, мужество, горенье
Ненависти, гнев и злость…
Спитамен в своём явленье
Даже мёртвый был не прост.
Этот грозный, сильный воин
Вновь царя поверг, вдруг в страх.
Имя славного героя
Обессмерчено в веках.
После этого, пожалуй,
Полтораста долгих лет
Согдианой управляли
Греки, свой, оставив след
В жизни общества, в культуре,
Мудростью своей гордясь.
Вазы, редкие скульптуры
Тех времён дошли до нас.
Но чужой культуре трудно
Расцветать в среде иной.
Позабыли позже люди
Навсегда язык чужой.
Как спешит, как мчится время
Сквозь столетия вперёд,
Птицей быстрою над всеми
Совершая свой полёт.
Торопливо оставляя
В прошлом царства города.
Но История седая
Не исчезнет без следа.
После греков были царства
И кангюнцев, и парфян 6 .
А с расцветом государства
Древних князей Гуншуан 7 ,