Ирина Пичугина-Дубовик - Лики любви. Стихи рождаются, кипя

Ночь, каменный фонарь, там тени
То опадают, то встают.
В горах за городом олени
Так страстно стонут и зовут…

Осенняя луна над садом.
Ситоми, сёдзи, полога…
Звук кото ночь колышет ладом,
Мелькает рыбкою рука.

Курильницы струится ладан,
Стихи рождаются, кипя.
Своим мучительным обрядом
Душой зовёт она, любя:

– О – тот, кого теперь нет рядом,
Тебе! Тобою! И тебя…
А мысль ревнивая в засаде
Жжёт и терзает, изведя.

Вот, одеяния по кругу
Волной изящной разложив,
Перебирая струны, другу
Осенний шлёт она мотив.

Но страшны тени в бересклете,
Ревниво пламя фонаря.
И перед нею друг в ответе
За то, что горькая заря.

За то, что слёзы омочили
Её узорчатый рукав…
А думы душу омрачили,
Познавшую впервые страх.

И гневно бересклет взирает,
Чернеют зраки красных глаз.
И листья к небу он вздымает…
Дым, пламя, языки, их пляс…

Каменистою дорогой,
Медью, золотом звеня,
В фаранджи* – и недотрогой
Осень б`осая брела.

Чёрны ночи заплетёны.
Очи узкие горят.
Шаровар узор смятённый,
Сверху – старенький халат.
Семенила Осень в горы,
Шла проторенным путём.
Шла к вершинам и отрогам,
Где застыло всё кругом.

Где величественно в космос
Головы вознёс Памир.
Где лавин лишь слышен голос.
Где готов ей брачный пир.

Ждёт её жених желанный,
Пик великий** – весь в снегах.
В хрустале вино играет,
Сам в алмазах, жемчугах…
Торопись, он изнывает.
Стонет ветром в ледниках.
И, восторженно внимая,
Осень позабыла страх…

Шторм бушевал здесь…
Чают добычи чайки
В прибрежных водах.

***

Нептун ли,
Древний Посейдон,
Он Землю обнимал в лобзанье…
Но – ярой силой страсти полн,
Вспылил, не встретя в ней желанья.

Гнев зрел в груди…
В глазах сверкал,
И голос громом уж срывался.
И эхом средь прибрежных скал
Так страшно с рёвом отражался…

И не стерпел…
Седой главой
Сокрыл он небо, встав над нами,
И длань простёр – в безумство волн
Нас кинув страшными словами…

Наш чёлн
Над пропастью завис…
И рухнул в чёрный зев стихии…
А вой ста тысячи ветров
Мы будем помнить до могилы.

Свист, хохот, скрип,
Протяжный стон!
И пены круговерть нам в очи…
И волны стенами кругом,
И ужас, ужас превозмочь бы!

Ведь в глубине
Души морской
Есть милосердие к отважным?
И, ярость выплеснувши в шторм,
Всё ж успокоится однажды?

Ну а пока
В разгуле волн,
В безумном бури клокотанье
Спасёт нас только капитан…
Быстрее, брат, удвой старанье!

И мачты треск…
И дикий вопль,
И бесконечные стенанья…
Гляди – то пламя маяка!
Наградой нам за все страданья!

Виолы потупили глазки
И в скромности тихой цвели…
Раз в майский денёк без опаски
Доверились ветру они.

И тот ветерок дуновеньем
Как пальцами их приласкал,
Изысканным прикосновеньем
Вскружил лепестки… И пропал…

Виолы рыдали, а звёзды,
Что грустно глядели с небес,
Шептали друг другу, что можно
Прожить без любовных волшебств…

Но тут на небесной поляне
В расцвете младой красоты
Явился вдруг месяц в сиянье…
И дух захватило – гляди!

Запели тут звёзды признанья,
В смятенный сплелись хоровод…
Но месяц не знает желаний,
Их холодом он обдаёт…

Костром пылает в роще
Осенняя листва.
И, полон древней мощи,
Пень думает: – «Пора!»

Как осьминог раскинул
Он щупальца всех ног
И возраст свой отринул —
Отправился в поход!

Там, за пригорком жёлтым,
На солнце октября
В волнении безмолвном
Гарем уж ждёт, любя.

Все жёны притаились
В окопе, где был бой.
Парчой принарядился
Лесных красавиц рой.

Спешит к ним повелитель
На их призывный стон…
И лес, любви обитель,
Осенний шлёт им сон.

Он был могуч и кряжист. Красавец – хоть куда.
И тёмная осина, и строгая сосна —

Все с робостью пытались хоть корнем, хоть листом
Коснуться мимоходом, чтоб чувства вызвать в нём.

А вдруг он их приметит?
Любовью одарит?
Взметнутся вихрем листья!
Фонтаном сок взлетит!

Напрасно ожидали осина и сосна.
Напрасно приходила к ним осень и весна…

Как лучик чиста света,
Как стержень серебра,
Как девичья улыбка,
Берёзка там росла.

И песни дуб листвою лишь для неё шумел.
Одну её он видел, лишь от неё хмелел.

Пришли чужие люди, лихие времена…
Завыли вдруг снаряды, поднялся столб огня.

И нежная берёза без звука, без слезы —
Упала вдруг на землю, хоть не было грозы.

Военная судьбина тот дуб поберегла.
Ни мина и ни бомба, ни танков злых орда —

Не тронули могучий. Жизнь не погасла в нём.
Но в самой сердцевине терзало, жгло огнём.

Прошли дожди и зимы, цвели весны цветы,
Дуб оставался в силе столетней красоты.

Но зрил не в небо – в землю, не видя ничего.
И призрак той берёзы всё плыл вокруг него.

Что ж, время пожалело несчастного вдовца,
И старость подступила, и ждёт уж дуб конца,

Как вдруг у корня – нежный – заметил он росток.
Доверчиво раскинул тот крохотный листок.

Она! Его берёзка, вся в солнечных лучах,
Как отклик на молитву и вовсе не в мечтах!

Земля хранила семя до времени сего —
И чудом созиданья согрела час его.