Ирина Пичугина-Дубовик - Утро в весенней дымке. Стихи в стиле хокку

© Ирина Николаевна Пичугина-Дубовик, 2022

ISBN 978-5-0056-9889-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Уважаемые читатели, скупы и жёстки каноны стихосложения хокку: первая и последняя строка – пятисложные, вторая – семисложная. А всего в хокку должно бы быть 17 слогов. При этом декларируется, что хокку – « это лирическое стихотворение, отличающееся предельной краткостью и своеобразной поэтикой ».

Решив попробовать себя в «хоккусложении», я подумала, а ведь наши слова сами много длиннее японских, наш русский язык цветист и витиеват, скорее склонен к длиннотам и описаниям. И ещё подумалось, для написания канонических хокку подходит только рубленный английский язык с его односложными и двусложными словами. Кроме того, следует принять во внимание требование к содержанию хокку – обязательная отсылка ко времени года. При этом ещё желательно своеобразное японское ухищрение: наличие слов омонимов или слов ссылок на известные всем литературные образы, приводящее к многозначности и слоям смыслов.

Не слишком ли много для всего 17 слогов? Но я попыталась.

В оформлении обложки использовано фото Ильи Гриднева.

***

(Сиюминутные размышления над тем, что такое перевод японского стиха корифеями русской словесности.)

(Часть стихов в соавторстве с Антоном «Лейба Тигров». )

Уважаемые любители экзотики в поэзии!

В древности бытовало развлечение: японцы или китайцы садились вдоль ручья и на доске по течению отпускали чашу с вином.

Тот, кто поймал поднос с чашей, отпивал и без задержки декламировал свой стих, отправляя чашу ниже, к следующему участнику состязания… Эта забава длилась и длилась, участники хмелели, а слуги рьяно и деловито записывали стихи. Цепочка стихов-экспромтов называется рэнга.

Проигрывал тот, кто упивался и не мог более продолжать. Конечно, хокку как стихотворная форма появилась в Японии много позже описываемого мною времени Хейан* (смотри Приложение), но простите мне этот некоторый анахронизм, впрочем, не меняющий сути и духа «Фантазии».

Примите же незамысловатую попытку проникнуть за занавес эпох.

***

Итак, занавес поднимается.

Мы находимся на берегу живописного рукотворного озера под ивами. Осенние лучи заходящего солнца золотят отполированные доски помоста у самой воды. Всеми красками осени переливаются горные склоны, возносящиеся над селением краями чаши… То там, то тут среди кудрявых лесов видны прихотливые крыши горных храмов. Облака цепляются за вершины гор и повисают на них. Посвежевший вечерний ветерок уже разогнал тягучую жару осеннего полудня. Так резко, невыносимо для глаз, алеют клёны. Отрадой же взору – блестящая рябь на воде и пары уточек-неразлучниц, деловито снующих в камышах.

На помосте в роскошном облаке «охотничьих одежд» восседает Он.

В отдалении, полукругом расположились приближённые. Один играет на флейте и поёт, другие отбивают сложный ритм сложенным веером. Придворные дамы, разноцветной клумбой восседающие поодаль, перешептываются в волнении, ожидают…

Каждая дама тщательно подобрала цвета своих многослойных одежд. Всё в их нарядах сообразуется времени года и рангу каждой дамы свиты. Прелестницы соперничают узорчатыми шлейфами и изяществом манер. Но ревнивые и недобрые взгляды их, встречаясь на полпути, звенят в воздухе, как клинки мечей, ударяющихся друг о друга в поединке. Только одна из них сидит, как бы отстраняясь ото всех. В юной прелести своей, она изящно разложила вокруг себя полы своих многоцветных одежд. Спокойствием и мечтательностью веет от её фигуры. Другие дамы кидают на неё завистливые взгляды, но она и не видит того. С искренностью и обожанием глядит она на Него, не замечая угрожающе-ненавидящего взгляда другой, более старшей дамы, с горькой усмешкой вперившей в неё свой взор, горящий угольями… Что поделать, любовный треугольник не знает ни времён, ни стран света.