Борис Скрипников - Бессонница. Сборник избранных стихов. Книга 3. Лирика

И усТРИцы жевал народ,

ЦенТРИзмом оТРИцая нищих.

АкТРИса делала сТРИптиз,

ШусТРИла, как боксёр на ринге.

Ей пьяный радиомеТРИст

Совал валюту прямо в сТРИнги.

ИмпераТРИцу сТРИг гасТРИт, -

С душком попралась осеТРИна…

ВнуТРИ двора грохочет сТРИт -

СесТРИчка вышла на смоТРИны.

ХиТРИт рассТРИга, как всегда,

сТРИжи снуют – не видно глазу…

Связал элекТРИк провода,

И осТРИём замкнул на фазу…

ПсихиаТРИчен каждый шТРИх,

ЭксТРИм проходит сквозь инТРИгу…

Справляли ТРИзну на троих,

И наТРИй сыпали на фигу…

***

"Там всё другое: люди, вещи, стены,

И нас никто не знает – мы чужие."

(Анна Ахматова)

Нам тесно на земле…

Уходишь? Что ж, мы оба виноваты,

Не пережили зимних холодов…

На улице снега белее ваты,

Не видно ни дороги, ни следов.

Белы деревья, тротуары, крыши,

Твой силуэт в белёсой серой мгле.

Ну, почему?.. Ну почему так вышло? -

Нам слишком тесно стало на земле.

Как всё нелепо, пошло, бестолково,

Лишь до тебя тут было хорошо!

Мне кажется, я не давала повод,

Наверное, ты сам его нашёл…

На нас косились бабки у подъезда,

Витала меж подругами молва…

И даже мама намекнула: «Бездарь!»

Неужто и она была права?

Досталось всем: Друзьям, коту, соседям,

И чувствам, что на сердце берегла.

Ты предлагал: Всё бросим и уедем,

Построим счастье с нового угла…

Ах, милый мой, какие перемены?

Не поборола гордость я свою:

«Там всё другое: люди, вещи, стены,» (С)

И мы чужие будем в том краю…

Угрюмый взгляд, жестокий, исподлобья,

Ключи в замке… Остывшая постель…

А за окном, бесясь в бессильной злобе,

Снега швыряла белая метель.

***

«В каких пределах я ни буду,

На все наброшу я свой сон.»

(Николай Гумилёв)

Снегом всё заметено…

Зима мела во все пределы,

Стучала в двери и в окно.

Да разве только в этом дело,

Что снегом всё заметено.

А снег порхал, кружил и падал,

Он засыпал печалью след.

Мне настоящего не надо,

Когда и будущего нет.

Я был мятежником, путчистом,

В твои фантазии не вхож.

Нелепо оставаться чистым,

Когда вокруг лишь грязь и ложь.

Когда весь мир казался пошлым,

И замело пути назад,

Я разорвал все связи с прошлым

И окунулся в снегопад.

Быть может, новые апрели

Меня обманут много раз…

Но в голове еще звенели

Осколки непечатных фраз.

И мне казалось: Отовсюду

Спускался тот щемящий звон…

«В каких пределах я не буду,

На всё наброшу я свой сон.» (С)

Ну, всё!.. Я вырвался из круга, -

От прежних чувств остался прах…

А разыгравшаяся вьюга

Сугробы лепит во дворах.

***

Индийская легенда

Пять тысяч лет прошло с тех пор,

И камень путь проделал длинный.

Но не утих доныне спор

О силе древнего рубина.

Мудры индийские цари…

Ишь, как по-ихнему всё вышло.

И хоть ты что ни говори,

В тот эпизод замешан Кришна.

Владел рубином Сатраджит –

Всесильный царь земли прекрасной.

Вот Бог пришёл, а он дрожит,

Над этим камнем ярко-красным.

Тут Кришна просит: «Одолжи,

Или продай мне это чудо…»

Но слишком жадные мужи

Среди царей бывают всюду.

Блистал рубин во всей красе,

Пока в ближайшую субботу

Не выкрал камень брат – Прасен

И с ним подался на охоту.

Он думал, что удача ждёт,

И в чудо камня свято верил.

Но кража силу не даёт, -

Был съеден тигром – лютым зверем.

А «Царь Медведей» – Джамбаван,

Гулял в то время на опушке…

Был тигр зарезан, как баран,

А сыну камень взял в игрушки.

Но тут опять вмешался Бог

И, после двухнедельной драки

Был подведён её итог,

Там Кришна всыпал забияке…

И этот грозный исполин

Вернул, дубиной поражённый,

В знак примирения – рубин,

В придачу дочку – Кришне в жёны…

И повелось с тех давних пор,

Пусть путь земной его неведом…

Есть с камнем тайный уговор,

Чтоб обладатель шёл к победам.

***

Копатель

Прекрасна летняя пора…

И с утречка, пока не жарко,

С Витьком из нашего двора

Червей нарыли полведра,

И вдоль кургана на рыбалку…

Чтоб отвязался младший брат,

С ним вечно будешь виноватый:

«Твой там, в песочнице, отряд,

А мы сегодня ищем клад,

И у тебя же нет лопаты…

Но, если хочешь, поспеши,

Найди лопату непременно»…

– А сами тропкой в камыши,

Там где уклейки и ерши, -

На червячка здесь клёв отменный…

Мы шли с рыбалки…Комары

Прикрыли солнце лёгкой тучкой…

А на кургане детворы…

Копают древние дары,

И артефакты валят в кучку.

«А ну, Витёк, пошли скорей,

Вон, видишь, Мишка что-то ищет»…

– На склоне, где растёт пырей,

Где добывали мы червей,

Монет блестит не меньше тыщи…

И нам обидно стало вдруг: -

Фортуна подружилась с Мишкой…

А он лопаткой – тук, тук,тук,

И говорит:«А там сундук,

Но он большой с тяжёлой крышкой»…

Теперь наш Мишка, словно крот, -

Коль не копает, то в печали…

Его пускаем мы вперёд,

Хоть что, но всё-таки найдёт -

«Вы Мишку, часом, не встречали?»

***

«Кровавый Регент»

Его нашёл презренный раб – индус

В дождливую ненастную погоду.

Ах, как заманчив был такой искус –

В обмен на камень обрести свободу…

На поясницу рану он нанёс,

В бинте кровавом камень спрятал быстро,

Но англичанин – был такой матрос,

За тот алмаз решился на убийство.

Да не пошли матросу деньги впрок,

Хоть продан был пирату камень ловко.

Ему судьба преподнесла урок: -

Закончил путь в намыленной верёвке.

Сэр Томас Питт, потомственный корсар,

И губернатор, судя по рассказам,

Поддался обаянью жутких чар

Любуясь всемигранями алмаза…

Вернувшись в Лондон, он совсем ослаб,-

Сказались раны приключений ранних.

Он был, скорей, не пленник – даже раб,

Забросив всё, он стал рабом у камня…

А у него алмаз купил король,

Тот собирал все камни увлечённо.

Вновь драгоценность заиграла роль,

А Франция вздохнула обречённо.

Алмаз то воровали из казны,

То, находя, закладывали оный…

Он красовался средь гравюр резных

И шпагу украшал Наполеона…

А камню перемены нипочём,

Сверкал себе нахально и бесстыже…

Был Регентом кровавым наречён -

Сейчас хранится в Лувре он – в Париже.

***

Мой талисман

Сегодня знаковый аврал,

И звёзды лезут вон из кожи.

Все срочно ищут минерал,

Который лишь ему поможет.

Не вижу я себя в пруду, -

Сазаном сонным жизнь пиаришь,

Чтоб глупо клюнуть на уду,

Брр!.. На какой-то там опарыш.

И в омутах уснувших рек,

Вялотекущих по равнинам,

Я вряд ли б прожил долгий век,

Пусть даже щукой иль налимом.

По мне, лишь сгонит лёд апрель,