Роман Соловьев - Заметки современного человека. Сборник первый

Синева, объятая туманом,
Кружит горы только так;
Я объятый их дурманом,
Не позабуду их никак;
И тёплый ветер их объятый,
И красное зарево восхода —
И парк цветочный и опрятный,
Здесь в горах одна свобода.
Я чувствую, как бьется сильно сердце,
Как не хочу я уезжать —
Все это последствия инерций;
Не хочу я это забывать.
И булыжник вьётся в винограде,
Все аллеи далеко…
Я шагаю будто на параде,
И в душе как хорошо.
И привыкнуть можно к свисту,
К крикам этих дикарей:
И быть желанным фаталистом,
Всех замужних матерей.
Я все забыл, хочу прощаться:
Не вернусь я вновь туда.
Я мечтаю здесь остаться,
И не уехать никуда.
Я проклял север и столицу,
Я проклял всех людей —
Здесь я вырою гробницу,
Для себя и сыновей.
И бьется речку снизу ровно,
Блестит на солнце как алмаз —
И я смотрю на все любовно,
Я влюблён в тебя, Кавказ.

И век мой преданный страданием,
Вновь пробудит ту печаль.
Угасший пепел всех мечтаний,
Выносит старую мораль.
И вдохновлённый тем писанием,
Ты заставил мне писать.
Но век преданный страданием —
Позволяет лишь страдать.
И скучно мне в общении женском,
И нет друзей в мужском кругу;
Только в страсти дух чеченском,
Мы затянем ту петлю.
Век мой преданный страданием,
Несёт единую мораль —
Любовь, воспетая мечтанием,
Звучит как расстроенный рояль.
Я отрекаюсь от страданий,
Проклинаю я любовь;
И век засеянных мечтаний —
Проливает только кровь.

что может лучше быть,
чем дни без лени и работы;
чем можно лето заменить?
и встречать рассветы на балконе?
этот запах утра рано,
красной утренней зари;
солнце вышло из тумана,
наполнив леса пустыри;
тёплый вечер, нету сна;
поток машин также плавный;
будет жизнь со мной честна:
этот вечер самый долгожданный;
лето, столько чувств внутри меня,
мир, охваченный надеждой…
каждый месяц не за зря;
хоть бы было оно вечной…

И солнце ласково моргая,
Прячет свет за занавесом туч.
И нашу страсть с тобой лаская,
Пропадёт последний луч.
Темнота погладит землю,
Красное небо прогонит облака;
Я твоим словам прекрасным внемлю,
Слыша смех веселый издалека.
Наше двадцатое лето,
Сводит меня с тобой.
Ожидание рассвета,
Лёгкий прибой.
И сверчки поют забавно,
Щёкотя листы травы,
Звёзды внемлют нам лукаво,
В этом мире только я и ты.
И чтобы нас не разделило,
Я скажу тебе все как есть:
И чтоб судьба там дальше не решила,
Я прощу тебя все учесть.
Я так ждал тебя и наше лето,
Я так верил в нашу правоту.
И душа тобой согрета,
Что уже невмоготу.
Я прошу тебя остаться снова,
Хоть на пару дней ещё.
Но влияние неземного,
Теребит мое плечо.
И когда не осталось уж угроз
Ты тайною меня погубишь,
Ответь, прошу на мой вопрос:
«Ты и правда меня любишь?»

Разве можно больше видеть,
Разве можно рассмотреть?
Тех, кто море ненавидит…
Им не выжить, не сгореть.
Их не будет ждать агонье ада;
В них не верит даже Бог…
Им большего не надо…
Понимать насколько мир глубок.
Но распутать их мечтания,
Не развеять их поток;
Жизнь всего-то их страданья;
Не распустившийся цветок;
Им не надо денег,
Им не нужен ряд любви;
Не пройти нам ряд ступенек…
Что остались позади:
И цвета утихли снова:
Хватит нам поганить мозг;
Это литры крови – проба;
И лица, закатанные в воск.

Спустя большие годы
Спустя века и рукава,
Россия встанет из упрёка,
И покажет всем себя.
Спустя огромные моленья,
И чудо многих лет,
Развеет все сомненья,
О величии побед!
И южной цепью расстилаясь,
Спустя многие века.
Это забавой наслаждаюсь,
И все милее табака.
Синей дымкой побежала,
Снизу шумная река.
И звездной искоркой блистала,
Моя темная мечта.

Прощай могучая земля,
Ты подарила мне веселье,
И любовь мою сожгла.
Что теперь же за мученья?
Ты научишь вновь меня,
Любить и верить несомненно,
Добавив в сердце же огня.
Но нет, не тут уж было!
Не нужно счастья теперь,
Что б ты навеки позабыла
Какова же боль потерь.

Ты могучая вдова,
Полыхаешь вновь одна.
Среди ночи и ясных дней.
Понимаешь глас людей.
Ты не веришь в Бога,
Не поймешь и вновь меня.
Каково испить спиртного
И зажечь в себе огня.
Но ты любима многим,
На тебя не смотрят врозь.
А я являюсь одиноким,
И убитым всем насквозь.
За тебя уходит солнце,
За тобою новый день.
И не видно снова сходства,
И смерть каменных ступень.
А я любил тебя иначе,
Когда снег сходил с тебя.
И стоял во мраке схвачен,
С возрождением же дня.

Ты умираешь с нами вместе.
Тебе не надо крови, мести…
Ты достаточно силен,
И в семье святой рождён.
Мы не видим нигде дня,
Что же за жизнь то у меня?
Среди мольбы и ясных дней,
Забываю речь вождей.
Ты думаешь силен во многом?
Ты считаешь себя Богом?
Но вспомни о людях ты,
И будем счастливы и мы.
Но ты себе спокойно отдыхаешь,
Ловишь чаек на ветру,
А мы скучаем по той славе.
Что осталося внизу.

Все идут куда-то молча,
Снег горестно летит.
Снова голову свою включа.
Душа печально вся молчит.
Вроде мухи полетели.
Белые, кружат везде.
И небеса от темноты взлетели,
И тебя не вижу я нигде.
Скоро Новый Год наступит,
Снова будут все пьяны,
И сердцем всех загубит.
И звезды будут всем ясны.
Этот век летит так быстро,
Не успеваю насладиться я совсем.
И живу с сознанием эгоиста.
Да и не писал никак поэм.
Ну неважно, тут то было.
Теперь я вовсе весь другой,
И сознанием ты влюбила.
И не прячусь за травой.
Уж стихло, бьют куранты.
Я сижу во тьме ночной,
И при свете той гирлянды,
Наслаждаюсь данной быстротой.
Твоей любви не вижу чести,
Что ты хотела мне сказать?
Что любовь не хуже мести?
Или что любишь ты страдать?
Да нет, молчи уж, дура…
Сколько можно говорить,
Что в душе давно не буря.
Любовь должны мы запретить.
Ты приходила утром рано,
Когда свежий, утренний туман.
Когда в окнах света мало,
И стояла молча, как шаман.
Хватит плакать вечерами!
Сколько лет прошло уже?
А ты все бьешь себя руками…
Жизнь как будто в мираже.
Я давно забыл те муки,
Что приносила ты и мне.
Я не трогал твои руки.
А мысли говорили о тебе…
Что я делаю?
О чем я говорю?
Ведь рукою своей смелою,
Писал тебе: «Не я тебя люблю».
Только в окнах видно огоньки,
На дворе глухая ночь,
И летают мотыльки,
И никто не смог помочь.
Повсюду тихий шум,
Не слышно нигде грома.
Много снова дум.
И грустных мыслей из альбома.
На дворе глухая ночь,
На квартирах горит свет,
Ночью им никак не смочь,
Не поведать своих бед.
Они тоже много плачут,
Все, смотря в темное окно,
И звезды им маячат,
Но сердце давно уж сожжено.