Алексей Золотухин - Дедова наука

Хоть я мужиком родился,
Дальше жить так не с руки.
Случай мне такой явился,
Записался в «казаки»!

Сладил справу с прибамбасом,
Даже вырастил усы,
Да еще нашил лампасы
На семейные трусы!

Тулья в «лопушок» скрутилась,
Поаляпистей погон,
И ругаться научился
Даже: В Бога душу вон!

Прикупил я в гамазее
Деревянных три креста,
Шашкой «Анненскою» грею
Свою холку. Лепота!

Только, я от вас не скрою,
Мысли я одной не рад:
Что бы сделали со мною
Триста лет тому назад?

Как-то раз, припоминаю,
Шел весеннею порой,
Кандалами громыхая,
Политический конвой.

Не впервой иттить с конвоем,
Хучь мне энто не с руки.
Вдруг, рванул пацан из строя,
Дунул к лесу напрямки.

Я с плеча винтовку скинул,
Взял паршивца на прицел,
Наведя ему на спину…
Шел бы смирно, был бы цел.

Только, защемило что-то
Прямо под крестом в груди,
Как шепнул на ухо кто-то:
«Стой, казаче, погоди!»

Как стрелять в тебя, поганец?
Святый Боже, помоги!
Бог с тобою, оборванец.
Ты ж сопляк еще. Беги!

Вспомнилось мне то с рассветом,
Когда вышел на расстрел,
И глядел поганец энтот
На меня через прицел!

Было бы не так обидно,
Ка-б меня он не узнал.
Но, с ухмылкою ехидной
На курок стервец нажал.

Раз, над Тереком, как-то, случилась беда
На глазах казака и джигита.
Несмышлёныш орленок упал из гнезда
И сидел на скале, как прибитый.
Поглядев друг на друга и, молча кивнув,
И клинки свои в ножны упрятав,
Поползли на скалу, позабыв про вражду.
Надо выручить меньшего брата.
Молча взяли птенца, положили в гнездо,
Молча вниз со скалы опустились.
Из сердец улетучились гнев со враждой,
Потеплевшие взгляды скрестились.
Не сказавши ни слова, сумели понять:
Нету большего счастья на свете,
Чем меньшого собрата в беде поддержать.
Улыбнулись они, словно дети.
Не успеешь заметить, как время летит.
Годы шли, где бегом, а где шагом.
Позабыл и казак, позабыл и джигит
Про орленка того, бедолагу.
Жизнь связала узлом вновь, на самом краю
Воедино судьбу двух героев.
Довелось им схлестнуться в смертельном бою
По-над Тереком и под скалою.
И, клинки обнажив, каждый к недругу шёл.
Взгляд холодный, как зимняя вьюга.
Только, вдруг, со скалы опустился орёл,
Заслонив их собой друг от друга.
И, воскресшая память зажгла огоньки
Встречи той, и мужчины в молчаньи,
Позабыв о вражде, спрятав в ножны клинки,
Подошли, и друг друга обняли.

На Дону, на Батюшке, всякое бывало.
Но, такого не было со времён Творца,
Чтобы люди во Христа верить перестали,
Брат на брата поднялсЯ, а сын на отца.

Худшее, что может в жизни случиться —
Сыну с отцом, брату с братом схватиться.
И, виноваты все, даже вдвойне!
Правых не будет в Гражданской войне.

Кто до красных повернул, кто-то к белым вышел.
Наперекосяк пошло, да и понеслось.
И, с кровавою слезой, наблюдали свыше
Предки наши в небесах, хмурили чело.

Худшее, что может в жизни случиться —
Сыну с отцом, брату с братом схватиться.
И, виноваты все, даже вдвойне!
Правых не будет в Гражданской войне.

Коли выбрал в жизни путь, вспять не поворотишь.
И потомкам время то вспомнится не раз.
Руда алая текла, и не остановишь,
У одних окрасив флаг, у других лампас.

Худшее, что может в жизни случиться —
Сыну с отцом, брату с братом схватиться.
И, виноваты все, даже вдвойне!
Правых не будет в Гражданской войне.

Во главе с Козьмой Крючковым
Четверо донцов, в пикете
Двадцать семь германцев конных
Повстречали на рассвете.

Завязали бой кровавый,
Не на жизнь, на смерть рубились.
Не избегнет враг расправы,
Коль за Веру встать решились.

Против многих оказался,
От соратников отбившись.
Но, Козьма не растерялся
И один, как черт, рубился.

Ран своих не замечая,
Боевым охвачен ражем,
Бил германцев, не считая,
Ошалев от крови вражьей.

Лишь одиннадцать ударов
В том бою нанес приказный.
Но, и этого не мало,
Был из них смертельным каждый.

Не остался в лазарете,
Не покинул строй приказный,
Про семнадцать ран на теле
Так сказал: «Пустые раны.»

Как бывало то не редко,
Четверо сынов Христовых
Поддержали славу предков
Во главе с Козьмой Крючковым.

Удаль от людей не спрячешь,
И, отныне у героя
Символ удали казачьей,
Блещет на груди Егорий.

Святых средь нас ты вряд ли встретишь много.
Мы грешны, ибо человеки есть.
И каждый сам дорогу ищет к Богу,
Пока его не остановит смерть.

Коль Бог в душе, то средь своих скитаний
Избавишь ты себя от многих бед:
Смог согрешить, найди путь к покаянью,
Не погаси в душе Священный Свет.

Оценки средь людей своим поступкам
Как не стремись, не избежишь никак.
Ты не давай грехам в душе уступки,
Не забывай о том, что ты – казак!

Пускай, судьбой распорядился случай,
В ответе мы за каждый из шагов.
Прости, Христос, сынов твоих заблудших
И помяни в молитве казаков.

Быль то, али нет, собраты,
Но, под алою зарей,
В битве ярой с супостатом
Ранен был казак лихой.

В плен попавши к сатанистам,
Алой рудой снег кропя,
Шёл под дулом трёх чекистов
До последнего путя.

Встав у Дона, над обрывом
К небу поднял он чело,
А, когда глаза закрыл он,
Перед взором понеслось…

Вспомнилось, как на германской,
Обезбашенный и злой
Рядом с ним с германцем дрался
Первогодок молодой,

И, как за него радея,
Малолетку-казака
Грудью заслонил своею
От германского клинка.

Вспомнил, как середь дороги,
(Шёл тогда с войны домой)
От кота птенец убогий
Смерти ожидал лихой.

Шуганул кота-абрека
От заморыша-птенца,
(То не в тягость человеку)
Положил в гнездо мальца.

Хучь харчей с собой с понюшку,
Но, чтоб малый не тужил,
Отломив кусок краюшки
Рядом с птахой положил.

Всё энто в одно мгновенье
Перед взором пронеслось…
Смерти ждать прикосновенье
Жаль, что не в бою, пришлось.