Александр Савицких - #Осколки. Стихотворения

Не жалею, не зову.
И не расценивай объектом съёма
себя.
Ведь мы ж друзья?
И просто лайкаем друг-дружку,
и отвечаем на истории в…

Везде,
где мы пересекались, баррикады
бутылок и обрывы сцен
символизировали фронт.
Бомонд
у микрофона, хипстеры у бара.
Обоим не нужна расправа.
Нам нужен только лайк —
валюта одиноких. Как в аду:

хоть блядский Тиндер, хоть Баду:
мы ищем не партнера, ни любовь,
а самоутверждение свободы,
которую проверить часто ссым.

28 —
это когда
не чувствуешь разницы:
между усталостью,
похмельем
и отходами от фена.

28 —
это когда
не видишь грани
между любимой,
школьницей
и её старшей сестрой.

28 —
это когда
не ощущаешь Дома:
в съемной квартире;
на вписке;
в родительском доме.

28 —
это когда
не знаешь наверняка,
чем сегодня лучше чем вчера;
чем вчера надежнее чем завтра;
и почему это завтра не достижимо.
Зажимы
формируют день
и восприятие возраста.

28 —
это когда,
нюхая фен на вписке со школьницей,
мечтаешь нянчить детей в родительском доме,
а утром ставишь лайк
под новой аватаркой девушки,
которую так и не смог добиться.

Последние две ночи я не спал,
вообще.
Не хотел упустить ни минуты,
ни человека;
ни человека в той минуте,
когда он счастлив.

Я бегал,
разгонял себя улыбкой,
разговором и взглядом,
письмом и алкоголем
в поле,
где распускались вы – цветами,
занесенными в Красную Книгу.

Вязкий сон забирал, лишь под утро,
бодрость речи и логику слов.
Завернув в одеяла последних…
Я ложился в кровать и искал
ваши профили во ВКонтакте.
Чтоб не забыть, не потеряться,
и вовремя сердечно поздравлять
с грядущим Днём Рожденья.

Каждый уходил по своему:
отчеканив, скупое – «Прощай!»,
похлопав по плечу, отбив пятюню,
завернувшись в объятья
из наших любящих рук
и собственных слёз,
что проступали обильнее пота
на тренингах Яна Фабра.

Сейчас я еду домой:
плацкартный вагон, боковое, верхнее.
От бессонных ночей,
жжёт глаза и крутит живот.
Я бы мог рассказать, что влюбился,
но это чувство другого рода.
Погода
рисует в пейзажах – зима неизбежна,
а мне тепло,
будто, растянувшись лежу
в необъятном лоскутком лукошке
с полусотней котят
и зевая, излучаю в пространство —
мур-мур-мур.

Я как Савицких, только буква – «д»
стоит в начале
всех моих желаний.
Играю на баяне? Сон в нирване?
А где реальность в Бгд?
В моих стихах. Я – заявитель.
Оправдан будто коллектив «Ю-Питер».
Востребован как кавээнщик на канале «ТНТ».

Я не учился на МиИТе.
Я не сворачивал футболок.
Я не кинолог. Я… не педофил!
Хотя с ориентацией не ясно.
Она – «дробязна».
Хочу гуляю с Тоней,
а не хочу – она со мной.
Покой
нам только снится.
Хочу влюбиться.
Может быть и нет,
как говорят – легенда разошлась.
Я как Савицких, разве что не мразь.

Я жил в Воронеже когда,
крутился «Компас» будто спиннер.
Не надо мне про Лизюкова,
я там был.
И видел как любовь украл котёнок.
Да как угодно назовите
любовника,
что бегает по кругу за хвостом
своим же.

Я не Савицких. «Д» – другой:
ветеринар, актёр, мужчина.
Причина
для стихов моих проста:
Я не сумею круче «Скейта» и «Колготок».
Зато я чище всякого говна,
что Саша дарит девочкам-подросткам.

Ты мне дом.
Ты мне дорога.

У порога
не встречаю – не швейцар.
И себя не смей считать прислугой,
частым гостем, одногруппником, соседкой.

Не звони – открыта дверь.
Теперь
для тебя всегда открыты:
мутное пространство быта,
хрупкая шкатулка рая.
вэлком ту зэ мастерская.

Я ж тут мастерю:
текст из жизни, жизнь из текста.
Не считай попыткой бегства
краткость, тишину, оффлайн.
Я для тайн
неподходящая посуда.
Но и в мессенджер напиток не нальёшь.
Ты зайдешь
и

куртку на диван,
а ботинки плотно к батарее.
Будь смелее —
смелым покоряются, их любят.
Так с тобой должно произойти —
независимо от выбора пути.

Ах, ну чего так долго входишь?
Дерзость стоп в проем двери.
На счёт три,
носами в шеи,
в щёк моих глубокие траншеи,
в волосы твои, в пучок торчащий.
Чаще, чаще, чаще.

Оконной рамы мрак,
обоев жуть
сгущает индикатор батареи,
рассеивает лазер мыши.
Она во сне так тихо дышит,
что хочется легонько ущипнуть
за грудь, плечо, лопатку.

Внакладку:
вращений гул, колонок фон.
Шуршит смартфон
в уведомлений спаме.
А ночь течет,
и хочется в плечо
уткнуться пересохшими губами.
Лизнуть ключицу, подбородок, веки.
Загрузка фонотеки…
Мастерство.

И ничего нет
авиарежима безупречней
для утомленного онлайном абонента.
С момента
настойчиво желанной встречи,
боясь
стремления вступить…, запутать связь,
в определяющих беседах рассказал:
вагон воспоминаний, перспектив вокзал:
о детстве, юности; маркетинге, продажах
и даже
армейские мужские байки.

Отбой салаги. Баю-байки.
Под матерински-ласковый родной
воздушных масс ворчливый вой
и скрип патриотичной крыши.
(Оконной рамы мрак, обоев жуть…)
Она во сне бесстрашно дышит,
по-флагмански невозмутимо улыбается.
Заряжается.

Ну че ты там? Бессонница?
Не успокаивает звонница
на пустыре за отчим домом и кривой дорогой?
Каких коллег не обнимай,
какого одноклассника не трогай,
лишь утомляет долгий выбор.
Тебе снотворного отсыпать?