Александр Савицких - Девушки в тельняшках

У этого стиха нет первой строчки.
Не потому, что больше нечего сказать.
Я часто отвожу глаза и молча
смотрю на наши руки, на запястий гладь.

Быть может, это длится полсекунды,
а может дольше, я ни разу не считал —
Но в это время я мечтаю бурно
в своей руке твою ладошку зажимать.

И может глупо (пленник обстоятельств).
Я знаю, не могу, ведь где-то ходит он —
счастливый. Я завидую предвзято
тем звёздам и луне, что твой укроют сон.

Ты знаешь, в снах моих прекрасны ночи,
но, чтоб тебе сегодня было легче спать,
у этого стиха нет первой строчки.
Я просто не могу её тебе сказать.

Опять ловлю себя на мысли,
смотрю тебе в глаза рассветом.
А ты губами шлёшь мне выстрел
в моё мужское – без запретов.

Твоя девичья пуля – внешность
в обойме линий силуэта —
опасный враг…
и друг, конечно,
дороже, чем в руке монета.

Но с этим нужно что-то делать.
Курок от «Крикет» вложен в пачку.
Прищурив глаз над сигаретой,
стреляй в моё мужское!
Плачу

смолой горящих веток ели.
Твоё девичье – дым завесой,
к ногам, сползая еле-еле,
ложится пепельной принцессой.

Мне не по нраву этот тип,
Хотя знаком минут пятнадцать.
Мне не по нраву этот тип —
Он курит «Мальборо» из красной.

Мне не по нраву этот тип
С лицом, дающим миру злобу.
Мне не по нраву этот тип —
Он с силой отдавил мне ногу.

Мне не по нраву этот тип.
Свою слюну брезгливо сплюнул.
Мне не по нраву этот тип.
Предвзято понимает юмор.

Мне не по нраву этот тип.
Он почему-то летом в куртке.
Мне не по нраву этот тип.
Не оплатил проезд в маршрутке.

Мне не по нраву этот тип.
Его часы моих дороже.
Мне не по нраву этот тип.
А может я кому-то тоже?

Как часто слышу этим летом,
что кто-то с кем-то был на море.
Сегодня в завтрашних газетах:
«Вас ждёт вода со вкусом соли!»

И все твердят: «Чего ты в стенах
залип, как муха в тёплом воске?
Давай на море!» Но грусть в венах:
ведь я ни разу не был в Омске…

На море ездят все. Когда-то
и я мечтал врезаться в волны,
чтоб омывали брызги градом
всё тело. Я бы стал довольным,

но не приносят упоенья
мечты о море. Рельсов доски
забили всё моё везенье:
ведь я ни разу не был в Омске…

А где-то Омск стоит – красавец!
И в нём живёт девчонка Лена,
а я вот здесь, такой мерзавец,
и город мой зовётся Белым.

И я сижу. Проходит лето.
И мысли все прожжёны солнцем.
О море не мечтаю – где там!
Ведь я ни разу не был в Омске.

Ты улыбалась, просыпаясь утром.
Гуляла под «Секс Пистолз» в сквере.
Влюблялась на тетрадях школьных в Курта
и презирала ружья.

Верю,
мечтала о любви. Но слишком прочный
твой идол первого партнера:
такой весёлый, сказочный, порочный,
чуть-чуть… ещё… и всё попёрло.

Ты улыбнись – улыбка красит сильных.
Нирвану ищешь в странном месте.
Он не был и уже не станет Сидом,
а ты все ближе, ближе к Нэнси…

Когда мне будет шестьдесят,
с утра чекушку в магазине
куплю – и трахну об косяк:
я только небо вижу синим.

С утра я соберу рюкзак
и затяну шнурки потуже,
надену старенький пиджак,
и вдаль пойду по тёплым лужам

до моря или горных рек.
На берегу раскину кости.
И там спокойно… умереть?

Да хер вам! – проживу до сотни.

Одиночью ноябриная курит,
белым дымом вставая у лиц,
ожидая метели и бури,
что белёсо окрасит карниз.

Полшестого, а я нараспашку
в синь-рубахе и драных трико
под окном, —
мол, люблю я Наташку,
звук-волну извлекаю легко.

Но морозная веха лихая
заострилась, пролезла в грудки.
Так бессонная ночь, обнимая,
у меня попросила руки.

Отказался (уже рассветает),
долгосрочные браки люблю.
Ноябриная в урну бросает
те окурки, что я докурю.

1

Дружба между полами – это что-то клёвое.
Особенно когда ты с ней гуляешь вечером.
Она, как и была, осталась женщиной.
Ты превратился в существо бесполое.