Александр Савицких - Девушки в тельняшках

2

А я не бесполое существо.
Когда ты говоришь, смотрю на губы.
Нет, даже не на них, скорее сквозь —
в тебя. Понять, что скрыто за уютом
холодной ночи.

В шесть часов рассвет.
Остыли в термокружке капли кофе,
но ты не стала ближе ни на треть,
ни на одну восьмую.

Утром всё же,
счастливый, проклинал маршрутку «семь»
от холода, но ты не стала дальше.
Ты там осталась, где полгода есть
твоя улыбка. Не замёрзнет – шарфом
окутана.

Храню. Спроси: «Зачем?».
Я промолчу, как ты с моим вопросом:
«А кто же я?» Поправлю шарф и лечь
спешу, в подушку утыкаясь носом.

Я долго выбирал рубашку.
Побрился в первый раз за месяц.
На месте.
Минут на двадцать прибыл раньше.

Туда-сюда хожу по плитке,
как ястреб над пшеничным полем.
Я в доле
на мармелад твоей улыбки.

Ты опоздаешь в мире узком.
На ухо мне прошепчешь, медля:
«Что время?
Прости, я выбирала блузку».

Вокруг бушует жадно кризис,
а я живу не по фэншую:
не чую на ладонях линий
и в жёны выбрал молодую.

Не трахал дочь миллионера
и не ходил на курсы «Форекс».
Пинал по лужам водомерок
и отрастил по плечи волос.

Не продавал мобил на рынках,
в учёбе не дают медалей.
Подошвы стёрты у ботинок,
и ветер лает по карманам.

Ах, мама,
ну зато я счастлив.
Козлом никто не называет.
И, если надо, рвусь на части,
ведь та, что в жёны, обнимает.

Тебе тридцать два, мне очковое лето
суёт по дырявым карманам червонцы.
Готова купить нам такси, пообедать,
а я на пределе – одну пачку «Контекс».

Ты день на работе и вечер с иголкой,
а я заполняю безделия ниши
словесной фигнёй, и не высечешь толка.
Тебе б выйти замуж и нянчить детишек

от парня на «Форде».
Серьёзны, брутальны,
как тачки свои, обожают блондинок,
как минимум на год составлены планы…
А я в прошлогодних гуляю ботинках.

А хочешь любви – то ещё помоложе
студенты как личность ведутся на «Туборг»,
за мятую простынь вон лезут из кожи.
Звони если что и зови меня другом.

Троллейбусы встали, маршрутки – эстонцы.
Водитель, как Путин, суёт всем червонцы:
Он понял, что только одни коммунисты
бьют сдачу с купюры достоинством в тыщу.

Халявят студенты, и бомж вечно синий
заспорит украдкой с «Единой Россией»,
что люди забыли, как выглядит Ленин,
а Шарик и Бобик – пометить аллеи.

Все тучи – за крыши,
и солнце – в квартиры.
И лысый пацанчик не грезит о пиве,
Натянет трико и носки, в рот мне ноги,
А толстая баба несёт ему кофе

и в брюхе ребёнка. Он станет атлетом.
Седая старуха ревнует вновь деда.
Тот сорок пять лет проклинает заводы.
А школьник в аптеке скупает гондоны.

Бьют брызги фонтанов. И ветер порывом
повеет от тела вкус детского мыла,
который так любят гламурные леди.