Андрей Люстрик - Сборник стихов, для умных и для дураков. Первое издание, пока что без названия

В гости белочка пришла
И спросила, как дела?
Сколько выпил я вчера?
Я её решил прогнать.
Сколько можно приставать.
Бросил я в неё бутылку,
Бросил нож и бросил вилку.
Может, лучше бросить пить,
Чтобы белочку не злить?
Вдруг обидится она,
И тогда придёт беда.
Есть у белочки подружки,
Что работают в психушке.
Вот смотрю – уже вторая
Смотрит глазом не моргая,
Третья скачет по стене.
Может, хватит уже мне?
Зоопарк, а не квартира,
Зря долил я водку в пиво.
Вот четвёртая в окне
Хвостиком махает мне.
Я один, а их четыре,
Спрячусь я от них в сортире,
Там в бачке журчит вода.
Вот и пятая пришла,
И сидит она, зараза,
Прям на крышке унитаза!
И куда от них деваться?
В магазин, что ли, податься?
Накупить орехов пуд,
Дам их белкам – пусть грызут.
По ступенькам, спотыкаясь,
Я по лестнице спускаюсь,
На стене рисунки мелом,
Два медбрата были в белом,
У подъезда меня ждали
И в машину затолкали.
Я просил, чтоб белок взяли,
Но они не разрешили:
«Места нет на всех в машине.
Мы и так уже в запарке,
Ты не первый в зоопарке,
И с кормами там хреново,
Каша будет вместо плова,
Там ни ложек, ни тарелок,
Зря позвал ты в гости белок».

Был тёплый майский вечерок,
И шёл с работы паренёк,
А на пути пивной ларёк.
Но торопился он домой,
И у ларька своей мочой
Он кое-что изобразил,
Хотя, конечно, не Шекспир,
Его он точно не читал.
Мочой он надпись написал:
«КУРИ И ПЕЙ ЖИВОЕ ПИВО,
РОДИШЬ УРОДА И ДЕБИЛА».
Хотя, конечно, он не гений,
Но для грядущих поколений,
Оставил он девиз простой
Своею собственной мочой.
С асфальта испарится влага,
Но карандаш есть, и есть бумага.
Я запишу эти слова,
Пусть сохранятся на века.

В деревне жил один петух.
По осени пошёл там слух,
Такого раньше он не знал,
Открылся в городе гриль-бар.
Петух не долго колебался,
В дорогу быстро он собрался,
Приехал в город вечерком,
В гриль-бар зашёл уж под хмельком.
То, что увидел, – просто шок!
Но, почесавши гребешок,
Петух в конце концов изрёк:
– Ну, куры, б…ди, вы даёте,
В деревне яйца не несёте.
Совсем уже вы оборзели,
Чтоб голышом на карусели
Вертеться в сауне в пару,
Никак я это не пойму.
Пора давно кончать разврат,
Пора высиживать цыплят.
Бросайте на хрен этот шест
И возвращайтесь на насест.

В марте снег идёт с дождём,
Я не думал ни о чём.
И, когда шёл мокрый снег,
Я подумал: ну вас всех.
Мысль пришла мне странная –
Есть, наверное, земля, та, обетованная.
Там и сухо, и тепло, море Средиземное,
Ну и жизнь, наверно, там тоже обалденная.
Хоть родился я в России и зовут меня Андрей,
Но в душе-то понимаю, что в натуре я еврей.
Хоть сейчас я Кузнецов,
Но скажу без лишних слов –
Взял бы я ну хоть сейчас
Я фамилию бы Кац.
Всё моё семейство
Приняло б еврейство.
И тогда б, наверно, блин,
Папа мой бы был раввин.
И про маму я скажу,
Что пекла б она мацу.
Я б в субботу понемногу
Посещал бы синагогу.
Изучать решил талмуд,
Ох и тяжкий этот труд.
Там ведь всё наоборот,
Пишут задом наперёд,
Буква «Алеф», буква «Йод»,
И сам чёрт не разберёт.
И обрежут вдруг ещё…
Брошу на хрен это всё,
Буду снова жрать я сало,
А мацу, что печёт мама,
Буду кушать по чуть-чуть –
Вот такой я выбрал путь.
Ну а та звезда Давида
Пусть висит пока для вида,
Делать надо всё с умом.
Всем обрезанным, шолом.

В огороде конопля,
Посадил я её зря –
Всю её сожрала тля.
Чтобы извести мне тлю,
Керосину я куплю.
Муравьи разводят тлю,
Муравьёв я потравлю.
Но потом подумал: блин,
А зачем мне керосин?
Посажу я кокаин,
Муравьи его лизнут,
Кайфанут, да и помрут.
Я бы так и поступил,
Но Green Peace не разрешил.
Дурни бестолковые,
Зачем им насекомые?
Этот ваш «Зелёный Мир»
Если мог бы – запретил.
Очень трудно их понять,
Что же мне теперь сажать?
Чёрт бы с вами, ну раз так –
Посажу-ка лучше мак.
Всё продумал и учёл:
Мак полезен и для пчёл.
Мак, пожалуй, подойдёт:
В ульях будет мёд у пчёл,
С маком будут пирожки,
Живы будут муравьи.

Просто я решу вопрос,
Сохраню биоценоз.
Все довольны, и Гринпис,
Может, даже выдаст приз.
Овцы целы, волки сыты,
Соты мёдом все забиты,
Конопляный в сотах мёд –
Очень нестандартный ход.
Этого не может быть!
Мак ведь в сотах должен быть.
Ну а может, всё же мёд?
Да кто ж теперь чего поймёт.
Самому как-то неловко,
Даже божья коровка
Прямо у ореха
Умерла от смеха.
Она хоть насекомое
И мало мне знакомое,
Но её ужасно жаль,
Как-никак, а божья тварь.
Не дадут теперь медаль,
Не дадут и премию.
К большому сожалению,
Нобель премий не даёт
Ни за «конопляный мёд»,
Ни за средство против тли,
Ну и на хрен вы пошли.
Сорвалось, I’m sorry, please,
Виноват во всём Green Peace.

Ведь на поле конопли
Вместо муравьёв и тли
Прилетели вдруг шмели.
Сколько их – не сосчитать,
И давай они всё опылять.
Ни пыльцы и ни нектара –
Всё исчезло, всё пропало.
Только запах перегара
От шмелиного шёл роя.
Где они нашли хмельное?
Объяснение простое:
Раз цветёт в округе хмель,
Значит, пьяный будет шмель.
Лишь тогда шмель протрезвеет,
Когда хмель уже созреет.
А пока шмель ещё пьяный,
Я ищу мёд конопляный,
Но похоже всё же вроде,
Что такого нет в природе.

То ли солнце так светило,
То ли муза посетила…
Карандаш лежал в кармане,
Начал думать я стихами.
Лучше жить у нас в Казани,
Чем в голландском Амстердаме.

Если б был я Шнеперсоном,
Я поехал бы к масонам.
Ну а я-то Кузнецов,
И поеду я в Тамбов.
Никакого кайфа,
Недоступна Хайфа.

Но это всё неважно, я прямо вам скажу.
К евреем не поеду, к ним не принадлежу.
Россия не Европа, мы – Запад и Восток,
Ислам и христианство, буддизма есть чуток.
Хоть я не мусульманин и нет четырёх жён,
Порядками в Европе я очень возмущён.
Законы Магомета гораздо ближе нам,
А гомиков всех в жопу –
Их место только там.
Мысль, конечно, не нова
И, наверно, не моя.
Может, это уже было:
Так же солнышко светило,
И оно мне подарило
Теплоты своей чуток
Ну и эти пару строк.

В понедельник я как мог
Кистью красил потолок.
Новую мне дали кисть,
Вышло – просто зашибись!
А во вторник как-то раз
Разобрали мы стеллаж,
Раздолбали до гвоздя
И пустили на дрова.
Мы ж не знали, что нельзя!
Если б нам сказали раз,
Что пойдёт стеллаж в гараж,
Мы б его не раздолбали,
Аккуратно бы собрали,
Он стоял бы в гараже.
Поздно говорить уже,
Щепки, гвозди – вот и всё,
Что осталось от него.
Вышло очень бестолково.
Жаль, конечно, Бурулёва –
На стеллаж имел он виды,
А теперь лишь неликвиды.
Поработали вдвоём
Мы с Серёгой топором,
Вот такие вот дела.
А сейчас уже среда,
Гложет только лишь тоска –
Нету больше стеллажа.
Вот такой вот я вредитель.
Есть для краски растворитель,
Но берегу я ацетон,
Вдруг понадобится он.
Кисть соляркой мою я,
Сохнет пусть до четверга.
Ну а в пятницу не знаю,
Что ещё я раздолбаю.