Леонид Юдников - Творцы

Эстет, философ, острослов,
Писатель милостию Божьей,
Своей судьбой с её так схожий,
Познавший горести и зло.

Она ж его уже давно
Из всех знакомых выделяла.
Улыбкой нежной озаряла
И рада стать его женой!

Военный сорок третий год,
В день Красной Армии их свадьба.
И вологодская усадьба
Их жизни изменила ход!

Им москвичам навечно стала
Родною Вологодская земля,
И в башне Вологодского Кремля
Им счастливо потом вдвоем мечталось.

Там с сорок пятого они
Как в кельи монастырской жили.
И с ними гении российские дружили,
Какие люди и какие дни!

Интеллигентский горький, тяжкий крест,
В культуре и в духовности России
Надежды почерпнув свои и силы,
Они несли знамением окрест.

И вспоминают благодарно люди
Через года о них, через века.
Пока мы помним и живём пока,
Пока набат их совести нас будит!

Мой круг друзей – так узок он порой,
И некому излить больную душу,
Чтоб в утешенье что-нибудь послушать,
Ведь я из плоти бренной, не герой.

В минуты эти руку протяни,
Чтоб томик взять с заветными стихами,
Духовное живительное пламя
Мерцает в них, спасению сродни.

Мне с ними судный день не так уж страшен,
Я буду взыскан строго, но спасен.
В моих руках стихи, их автор – Яшин,
Он всей своею жизнью вознесен

На небеса поэзии Российской,
И возведен быть должен в лик святых
За то, что он на виражах крутых
Истории страны со смертным риском

Остался верным долгу и любви.
Он был крещен Великою войною,
Он возрождался с каждою весною,
И создавал творения свои.

Он, критик тех бездушных «рычагов»,
Как трактором, руливших всем народом,

Увидел свой народ не серым сбродом,
А Победителем, рассеявшим врагов.

Угор Бобришный был его скитом,
Он дух там укреплял в боренье с плотью,
Он возводил свой храм, как чудо-плотник,
И потому великим стал потом.

То храм бесплотный, храм незримый,
Великий храм его души.
В нем наша стать и наша ширь,
И наша непоколебимость.

Его сегодня очень не хватает,
Двужильного и буднично простого,
Чтоб все измерить яшинской верстою.
Но книги есть его, я их читаю.

Северный Флот. Первый поход.
Первое с Музой свидание.
Рубцову идет девятнадцатый год,
В душе зарождая призвание.

Стихов неизбывная светлая грусть
Не в море ли взята поэтом?
Все критикам ясно сегодня, но пусть
Рассмотрят и версию эту.

Стал кубрик матросский, как прежде детдом,
Где делятся самым заветным с друзьями,
Где душу свою поверяют стихами,
Где твой на сегодня единственный дом.

Хоть срочною службой то время зовется,
Но в сердце у каждого вновь отзовется,
И звуки «Славянки» позднее не раз
Соленой слезой навернуться у глаз.
Потом люди скажут: – Поэт он от Бога, —
Проселком тернистая ляжет дорога,
Короткая в звездную вечность стезя,
Где мама, и флот, и любовь, и друзья.
Такие поэты подчас одиноки,
Как море валы поднимает, он – строки.
Кипуча морская безбрежная ширь, Как
море, он дарит богатство души.
И чувства его, словно море, безбрежны,
Трагично суровы и ласково нежны.
И кажется мне: под звездою полей
Маячат на рейде огни кораблей.

Поэт Рубцов Шебунина руки,
Воздвигнутый у Вологды реки,
Как Батюшков, изваян на века.
Внизу не речка – времени река.

Он снова здесь, любимый наш поэт,
Ему и сорока по жизни нет.

Вы торопили жизнь, не коротали.
Там в «Поплавке» вином снимали стресс.
Буксир с названьем «Виктор Коротаев»
Гуднет Рубцову, словно глас небес.

А Николай Михалыч звякнет бронзой,
Как будто рында прозвучит в ответ,
Его стихи на нашей жизни прозу
Льют задушевный, несказанный свет.

Как порою значит много
Слово, сказанное к месту.
Начинается дорога
Из страны с названьем «Детство».

Угловатый семиклассник,
«Начинающий поэт»,
Был Романовым обласкан
(Уж прошло немало лет).

Как сейчас я помню это:
Кабинет, а за столом
Именитого поэта
И ко мне выходит он.

Мне на равных руку подал
И сказал тогда: «Дерзай!
Даже если нет здесь брода,
Не дави на тормоза.

И какой измерить дозой
Чувства те, что через край,
Ведь поэзия – не проза,
Буйствуй, красками играй

И внимай волшебным звукам,
Слова музыку лови, —
Это счастье, это мука,
Чувство, равное любви!»

И звучал он сам, как лира,
Излучал тепло и свет,
С Богом говоря и с миром,
Как способен лишь поэт.

Как из пены морской Афродита,
Возникают творцы и пииты.
Кто повенчан был с морем однажды,
Испытал неизбывную жажду,
Жажду поиска верного слова,
Яркой краски и первоосновы.
И в ряду этом много достойных,
Ныне здравствующих и покойных,
Хоть однажды презревших сушу,
И свою оморячивших душу.

Среди них и Рубцов, и Яшин,
Корбаков, Верещагин, Борисов —
Земляки, моряки бесстрашные.
И духовной достигшие выси.

Есть меж ними еще один
Морю венчанный гражданин —
То Василий Иваныч Белов

(Ясно это без лишних слов).
И сегодня на дальнем ТОФе
Моряки поднимают штофы
За морского бывалого волка.
Вы там с ними на книжных полках
Вы там с ними в авралах и бедах,
И в былых, и в грядущих победах.

Вам семь футов под килем и впредь
Не хандрить, не болеть, не стареть!