Леонид Юдников - Творцы

И в фонде Корбакова
Его активней нет.
Он действием и словом
Несет искусства свет.

И как бы путь не труден
До цели он дойдет.
Он создает из буден
Созвездие суббот.

Он был оруженосцем Корбакова
И самобытным подлинным творцом,
В поэзии свое сказал он слово,
И юным живописцам стал отцом.

Он добротой и мудростью светился,
Одаривал идеями друзей.
В Дом Корбакова шел не как в музей,
А как в свой дом, где он тогда трудился.

Здесь все теперь осиротело
Без его стати и тепла.
Но есть стихи его и дело
И наша скорбь сейчас светла.

В день Космонавтики выходит на орбиту
Его душа, как равная средь звезд,
И с высоты прощает нам обиды.
И не сдержать вдруг подступивших слез.

Ее картины помню с детства,
Да, кто не помнит их? – спроси.
Глядеть на них не наглядеться,
Они, как лик самой Руси:

Старухи, русские мадонны,
Молодки, парни, старики —
Глаза так искренне бездонны,
Чисты, как в поле васильки,

Сердца и души на распашку —
Так только может написать
Сестра, подруга, одноклашка
Или все видящая мать.

Она была и той и этой,
Когда творила у холста,
И открывались ей, как дети
Ее герои неспроста.

Их всех по-своему любила,
Рисуя в профиль или фас,
И дополняла очень мило
Портрет стихами всякий раз.

Быть может, «чистого искусства»
Какой-нибудь апологет
Вдруг скажет: – Простоваты чувства,
Что глубины де должной нет,

Что маловато лоска, шарма,
Что не туманит глаз вуаль…
Мне критика такого жаль,
Здесь русская душа, не карма,

И не салонная модель,
И не классический образчик,
Здесь деревенский Амадей
И скромница, и враль-рассказчик…

Здесь избы русские, как сказ
О нашей древности и силе,
И боль, и радость, и тоска
По нашей матери-России.

И москвичей, и вологжан
Своим искусством поразила
Божественная Тутунджан —
Армянка русского разлива.

Она покинула сей мир,
И стало холодно и пусто.
Осиротели нынче мы
И всё российское искусство.

У академиков свои учителя,
Иначе бы не вышли в академики.
Вокруг Светила движется Земля,
Вокруг учителей же их преемники.

И, даже если младше педагог
Ученика, недавно воевавшего,
То обоюдно выгодный итог
И для искусства, и дуэта Вашего.

Сегодня этот творческий дуэт
Мы лицезрим восторженные снова:
Жилинский мастер-класс преподает,
А «ученик» из дома Корбакова

Учителю свой творческий отчет
Представил за прошедшие полвека.
Как быстро время жадное течет,
Как молоды два этих человека!

Вы, Дмитрий Дмитрич, к нам успели в срок,
За выставку прекрасную спасибо!
И Корбаков свой выучил урок,
Хоть «ученик», но признанная «глыба»!

Простите мне мой простоватый стиль,
Здесь надо бы и красочно, и густо
Такой соорудить волшебный стих
Про этих небожителей искусства.

Но меркнут даже лучшие слова
Перед восторгом живописи, вечной.
Кисть на холсте всесильна и права,
Когда согрета сердцем человечьим.

Он жил Иваном, помнящим родство.
Он слова знал секрет и колдовство.
Он с Пушкиным был связан пуповиной.
В день Пушкина ему сороковины.
Дом ледневский любил встречать гостей,
В нем музы не гостили, дружно жили
И головы хмельным вином кружили,
Здесь столько было и каких страстей!
Он ушел незаметно, как будто стесняясь,
Что уходом своим может нас огорчить.
Но звучат его песни, душой изливаясь,
И его поэтический голос звучит.
Нет у ледневской музы прижизненных сроков,
Как брожение сока берез и рябин,
Потому что от Пушкина эти истоки,
От народных извечных духовных глубин.
Через русское слово он к нам снова и снова,
Как живой будет вновь приходить.
Уж такая судьба у поэта большого —
Вечно нашу духовность будить.
Он жил Иваном, помнящим родство.
Он слова знал секрет и колдовство.
Он с Пушкиным был связан пуповиной.
Его стихам век уготован длинный.

«Звездочка моя ясная,
Как ты от меня далека», —
Пел под караоке ужасное
Баритон, фальшивя слегка.

В этом эпицентре внимания
Автор тех божественных слов,
Будто извиняясь заранее,
Поедала буднично плов.

Ольга Александровна Фокина —
Целая эпоха в стихах.
Песня не забыта далекая.
И зарделись щеки слегка.

А в глазах ее темно-палевых,
Только струны вещие тронь,
Ярко полыхал и опаливал
Жаркий неуемный огонь.

Торнет в грудь мою
Радость старая.
Кто на Тарногу?
Кто на Тарногу?
Говорок родной
С милым оканьем
В стих красиво лег
Ольги Фокиной.
Будто брагу пью
Хмель медовых слов…
И сейчас спою
Про свою любовь
К краю отчему
Вологодскому,
Что понятна так
Сердцу флотскому.
Только где слова
Те янтарные?
Кто на Тарногу?
Кто на Тарногу?

Он – небожитель Ципиной горы,
К нам сходит лишь по юбилеям,
Так боги удалялись до поры
От дел мирских к заоблачным аллеям.

Он, как великие Бурмагины,
Стал тоже графиком от Бога.
Ложится оттиск на бумагу и
Душе откроется так много.