Полина Корицкая - Плакать в самолёте неприлично

Неприкаянно, устало,
Словно сил и нервов нет,
Человек идёт по шпалам
И в руке несёт пакет.

Человек идёт по шпалам,
У него в пакете дом.
В нём для каждого есть пара,
В нём Гоморра и Содом.

В нём и взрослые, и дети,
Египтянин и узбек.
Есть и дырочка в пакете,
Из которой мелет снег.

Есть и дурочка, и доктор.
Есть роддом, университет.
И ещё, возможно, кто-то,
Кого в мире вовсе нет.

Человек прошёл всё лето
И сегодняшних полдня.
Я кричу со дна пакета:
«Ты зачем несёшь меня?»

Только отзвуки вокзала
Различимы вдалеке.
В темноте сияет шпала,
Колыхается пакет.

о господи о господи ого
давай не я а кто-нибудь другой
давай не мы не мыкаться не мыть
ни рамы нет ни мамы нет не мы
изобретали это колесо
теряли пару будто бы носок
пунктиры тела правильную ось
себя потом отыскивать пришлось
как быть когда всё нёбыть и не так
и переполнен внутренний рюкзак
и лопнули натянутые швы
на вас смотрю и кажется не вы
на вас курю и куртка набекрень
вы вронский а я анечка карень
и тормоза отчаянно визжа
царапают обшивку гаража
и половинят лужицу дугой
не я не я о господи другой

жалко всех жалко и девушек и хозяина и леща
и раков из аквариума вытуренных на улицу
не войдёшь сюда больше крикнув жене я ща
и жена не ответит купи на обратном курицу

жалко всех жалко аж сердце внутри жим-жим
тётеньки-продавщицы в пудреницы глядятся
мы в этих зеркальцах по очереди кружи́м
хоть они вытерты очень вообще никуда не годятся

жалко всех жалко в последний рабочий день
возьмут продавщицы пива по два на фартук
Катя свой скинет а Лена кивнёт надень
Катя завяжет узел Лена достанет карты

ну что ты теперь не знаю пойду в ларёк
где персики на развес мутят азербайджанцы
может на птицеферму там детям дают паёк
и говорят раз в месяц даже бывают танцы

жалко вообще ну что же теперь бывай
Лена помоет кружки а Катя столик
чисто в пивной валяются только два
фартука да за дверью нечаянный алкоголик

Если я вместо кофе насыплю цикорий
И не дрогнет при этом ни мышцей нога,
На меня поглядит черепаха Григорий
И цинично заметит: «Ага».

Черепаха Григорий застынет с кусочком
Розоватой креветки над мудрой губой,
Потому что он знает мою оболочку,
Потому что скорбит над судьбой.

Если я попытаюсь налить себе яду,
Потому что «как можно» и «сколько ещё?»,
Черепаха Григорий отрежет: «Не надо»,
И слегка затрясётся подобие щёк.

Черепаха Григорий, черепаха Григорий,
Мой унылый, стареющий мой Гиппократ!
Разве может быть в жизни какое-то горе,
Разве смерть обязательна, брат?..

Черепаха Григорий, съедая останки
Мелюзги, что вчера ещё плавала в тур,
Но попала куда-то в подвалы Останкино
Под воздействием низких температур, —

Доедая её, черепаха Григорий
Не ответит, но так поглядит в никуда,
Что захочется просто поехать на море.
И Григорий моргнёт:
«Когда?..

а может быть взять уехать
а может быть к чёрту всё
а может быть и не к спеху
успеется то да сё
а может быть Липецк Витебск
Орёл Воркута Сибирь
а может быть выпить с Витькой
хотя бы какой кефир
стихов почитать с Серёгой
за жизнь побазарить да
есть даже на дорогу
еда

Проснёшься и рассыплешься на части.
Но говоришь себе в который раз,
Что ощущенье острого несчастья —
Всего лишь гормональный дисбаланс.

Что всё поправит мелкая таблетка.
Что ты на самом деле не один.
И надо не оплакивать жилетку,
А лишь чуть-чуть поднять серотонин.