Оксана Базик - Во власти осени

Изменчиво тепло,
Хоть чисто и светло
На скатерти небес.
Теряют зори вес
И падают в луга,
На почву и в стога,
В озера, родники.
У медленной реки
Гудят тетерева.
И глубже синева
Туманная у ив.
А месяц, окропив
Сиянием поля,
Зашел за тополя…

Дожди проливные скребутся в окно,
Надеясь пробраться в мой дом.
Не видится солнца на небе давно,
И пепельно-серо кругом.

Скрипят, разгораясь, сухие дрова
В холодном, сыром очаге.
А рядом, в саду, распылалась трава,
Не тая в сгустившейся мгле.

Скорей бы согреться у жарких углей,
Забыв об осеннем ненастье,
Сметающем дланью с холмов и полей
Листву и цветы в одночасье.

Смутное время на свете настало —
Лужи и слякоть вокруг.
Лета как будто бы и не бывало —
Мрачен увянувший луг…

Птахи, влекомые зовом дороги,
Тают в сиреневой выси.
Дым над землей воздвигает чертоги,
Башни к созвездьям возвысив.

Ивы, уныло склонившись над прудом,
Шепчут русалкам прощанья.
Нет больше времени давним подругам
Слушать лешачьи сказанья…

Прелые листья на тропах раскисших
Ворохом рыжим лежат.
Сколько деревьев, несчастно поникших,
Мелко от стужи дрожат.

Небо затянуто облачным платом,
Темным, как перья сипухи.
Стонет камыш о тепле невозвратном
Голосом древней старухи.

Возле опушки елового леса
Пахнет грибами и мхом.
Но вечереет, и дымки завеса
Все растворяет кругом…

Свежий морозец приходит ночами
Тихо гулять на досуге.
Бдят фонари, голубыми лучами
Шаря по темной округе.

Хмуры дома, окруженные тьмою, —
Высятся как истуканы.
Где-то собака залает порою,
Прочь отгоняя кошмары.

Редкий прохожий по листьям засохшим
Мышью шуршит осторожной.
Ясень в окошко стучится продрогший
Веткой костлявой тревожно…

Завязла телега в болоте…
Вот и застыла совсем.
Сколько же можно заботе
С ворохом разных проблем
Виснуть упрямо на шее,
Как ты ее ни верти.
Только уже тяжелее
Ей удается снести
Это раздолье несчастий,
Этот постылый уклад.
Эх, как зарядит ненастье,
Так и не будешь ты рад,
Что, подгоняемый громко
Взяться за вожжи нуждой,
Выехал старой двуколкой
Мрачно-болотной порой.

Опечаленно ноют утрами ветра.
Одеваться теплее подходит пора
И сушить терпеливо на связках грибы,
Находя их у ног раскаленной вербы.

На зарю так похожа расцветкой трава.
Нужно щели в избушке заделать сперва
И не маяться после, закутавшись в шаль,
Сквознякам поверяя старушью печаль.

Сенокос завершили в полях мужики…
Потому и коренья искать не с руки
По чащобе, где в новой берлоге медведь
Приготовился на зиму вновь онеметь.

Морок осенний заполнил весь мир…
Дуб, вознесенный как древний кумир,
Хмуро взирает с вершины холма
На запыленные дымом дома.

Скрыв под собою и звезды, и Путь
Цветом багровым, внезапную жуть
Сердцу внушая, висят облака
С ношею влажной, что так нелегка.

Флюгеры звонко скрипят меж собой:
«Долго смеялись мы с летней грозой,
Вот посмеемся еще и теперь
С ливнем осенним, пронзающим темь».

Франтом галантным заделался клен —
Новою силою он напоен.

Снова готовится пышной красой
Долго блестеть, умываясь росой.

Ведь золотому сиянью листвы
Могут завидовать важные львы!

Ну а изящные стрелы ветвей —
Как продолженье рассветных лучей.

Вот от того и, верхушки склоня,
Шепчут обиженно все тополя.

Вот почему с побуревшей ольхи
Капают слезы на рыжие мхи.

Все им желается быть красивей,
Чем их соратник с лучами ветвей!

Вроде бы ягод наелся.
Рыбы уже не хочу.
Солнцем довольно нагрелся,
Даже почти не ворчу.

Меда с избытком награбил —
Еле от пчел убежал.
С горным потоком поладил,
Хоть он и сильно урчал.

В дебри болота попался.
Лапой колючку задел.
В горы хотел пробираться,
Только уже не успел.

Нужно берлогу устроить —
Благо жирок нарастил.
Листья сухие готовить,
Делать еловый настил…

Над уставшей землей, необычно седой,
Распростерты ночные лучи.
Перепуганы тьмой, замирают с тоской
По туманным лощинам ручьи.

Посеребренный бор все ведет разговор
О снежинках, упавших с небес.
Как пугающ узор этих жительниц гор,
Захвативших дремающий лес.

Неужели теперь из пустынных земель,
Где звенящая бродит пурга,
Голубая метель подкрадется как зверь,
И застынут леса навсегда?

«Это белый недуг», – подавляя испуг,
Говорили, качаясь, дубы.
«Мы забудем подруг», – разносился вокруг
Шепоток погрустневшей вербы.

«Будет много потерь… Нас измучит метель», —
Колыхались легко тополя.
«И попробуй поверь, что наступит капель,
Что весне улыбнется земля…»

Восходы не греют, увяли цветы.
Наверно, пора удаляться…
В глазах от осенней рябит пестроты
И хочется грустно смеяться.

Смеяться печально, смотря как легко
И медленно гаснет дуброва.
Зато желто-листным гордится трико
Земля, оболотившись снова.

Земля, затянувшись костерным дымком,
Готовится пышно гореть.
А мне опускаться, как камень, на дно,
А мне провалиться под твердь.