Сергей Вологодский - Не кидай слова на ветер

Молитвенник всегда лежит в кармане,
А рядом фотокарточка семьи.
Мы на гражданке покрестились в храме,
Долг родине отправились нести.

Мы место гибели не выбирали,
Его приказом выбрала страна.
Нас не обстрелянных ребят послали
Туда, где царствие взяла война.

Не знали запах пороха, вкус боли,
Предательства, жестокости и лжи.
И не учили этому нас в школах —
Учили: не убий и не греши!

Мы слепо, дико верили в святое,
И в наше дело правое всегда.
Правительство твердило: «Вы герои!
На вас одних и держится страна!»

И строем, как один, шагнули к Богу,
Шагнули строем прямо в небеса.
Не сами выбрали себе дорогу,
Но видно наша такова судьба.

Мы подрывались на пехотных минах,
Горели, словно факелы в броне.
И будут сложены о нас былины,
Героями как пали на войне.

В окне холодная луна,
Расскажет как ты мне нужна.
Тебе лишь стоит позвонить,
И душу мне свою излить.

Примчусь к тебе на склоне дня,
А за плечами два крыла.
С тобой мы будем танцевать,
С тобой мы будем выпивать,

В кафешке старой «Малибу»,
Тебя в охапку загребу,
И это будет как во сне,
Тебя целую при луне!

И сольемся мы с тобой,
В ритме танца под луной,
Шепчут губы в тишине,
О любви твоей ко мне.

Поутру растаем мы,
С дымкой первою зари!
В кафешке «Малибу» вдвоем,
И веселимся, коктейль пьем

Мы «Красноперую любовь»
А душу раздирает зов,
Предаться неземной любви,
В кафешке мы с тобой одни!

Нам так прекрасно танцевать,
Здесь голым родила в чем мать.
Напиться в забытье уйти,
Обиды прошлого сожгли,

Коктейль любви в бокал налей,
Чтоб было нам повеселей!

Причесанный, ухоженный, с иголочки костюм,
И вежлив со знакомыми и сумка на боку,
Всегда слегка поддатый он, но ходит на футбол,
Покушать любит сало, словно истинный хохол.

Васильич безобидный, мухи даже не убить,
Соседке тете Тане он не может нагрубить,
Его не замечали, обходили стороной,
Когда Васильич перебрав валялся у пивной.

Магнитофон старинный был, такого не купить,
На нем любил Володю он Высоцкого крутить.
И разливался хриплый голос из окна во двор,
Когда-то был Васильич всем известный каскадер.

На съемках поломался и карьера вся ко дну,
А перед этим он прошел афганскую войну,
В шкатулочке пылятся боевые ордена,
Кому они теперь нужны? Распалась та страна!

А утром словно громом жутко всполошила весть,
Сказала тихо мама, что Васильич вышел весь.
Васильич нет не умер! Ну, не верю в это я!
Он просто вышел на балкон, чтоб покурить, друзья!

Не бойся пройти через серость тумана,
Не бойся признать пораженья свои.
Познаешь еще ты не мало обмана,
Полно испытаний еще впереди.

И будут там взлеты, падения тоже,
Познаешь и счастье, и радость, и боль.
Но нет ничего в этом мире дороже,
И не торопись отыграть свою роль.

Не бойся сказать той которую любишь,
О чувствах высоких, надежде, любви.
Решив промолчать может быть ты погубишь,
Всего что достиг так что, друг, не молчи.

Не стоит, мой друг, никуда торопиться,
Не бойся, придет все в назначенный срок.
Придется упасть и в лепешку разбиться,
А также иметь в рукаве козырек.

На закате огромной державы
Появились младые птенцы.
Что составят костяк златоглавой,
Колоритной, великой страны.

Нам досталось в подарок развалы,
Нищета, воровство и позор.
Мировые долги и скандалы,
А у власти бухой режиссер.

Ели синие ножки мы Буша,
На талоны пытались прожить,
А на первом канале Каркуша
Доброту нам старалась привить.

Колбаса, шоколадки и фрукты
Подавались на праздничный стол,
В магазинах любые продукты,
Не купить – денег нет, вот прикол.

Месяцами зарплат не давали,
Выживали как только могли.
Из Европы подачки кидали,
Голодранцами нас нарекли.

А теперь повзрослели орлята —
Мы Россию вперед поведем,
Будут новые взяты форматы,
В свои руки правленье возьмем!

Три заветных, три слова
На обычном листочке,
Напишу для любимой —
Прикреплю в уголочке.

Ты прочтешь, улыбнешься
И тихонько допишешь,
Три заветных, три слова,
Только строчкой пониже!

Как мы редко порою
Признаемся любимым,
В своих чувствах, которые
Просто так негасимы.

Как порою слова нам
Слышать необходимо,
Мы тихонько и молча
Проходим их мимо.

Так уходят родные
От нас снова и снова.
Не дождавшись услышать
Три заветных, три слова.

Прикрывшись в развалинах старого дома,
Считали патроны, курили табак,
«На всех магазин», – подсчитал тихо Рома,
А после полез в опустелый рюкзак.

На всех шестерых только банка тушенки,
Хотелось попить, только фляжка пуста.
«Сейчас бы сюда нам бутыль самогонки», —
Шептали устало литехи уста.

«А дома, наверное, ужин уж подан:
Горяченький суп и с котлетой рожки,
Торопиться папа, идет с теплохода,
И рыбой набиты его рюкзаки…

Мне месяц остался всего лишь до дома», —
Куря сигарету, промолвил Андрей.
А Рома молчал, отслуживший полгода,
Кусочками хлеба кормил голубей.

Достал из кармана иконку Никита,
И тихо молитву под нос лепетал.
А рядом лежал его бронник пробитый,
Калаш медленно отдыхал, остывал.

Стрельба разорвет тишину на рассвете,
Погибнут ребята один за другим.
Расскажут о них в мимолетном сюжете,
Погибшим героям мы дань отдадим.

Посерело небо, птички не поют,
Солнышко не греет, замерзает пруд,
Он покрылся тонкой корочкою льда,
Одолела всех осенняя хандра.