Владимир Невский - Сад моих написанных строф. Том 2

Отразили зеркала
Прошлых дней грехи.
Пустота в глазах цвела,
И на дне души.

Только к покаянью мне
Не хватает слов.
Оправданий вовсе нет
Для моих грехов.
Может кто-то виноват,
Грешным нет числа.
Но другое говорят,
Шепчут зеркала.

Размахнусь тогда рукой,
Брызги, плачь навзрыд.
Мне наедине с собой
Близок суицид.

Как много это слово
Мне значилось всегда.
Я погружаюсь снова
В далёкие года.

Тихонько добираюсь
В тот позабытый год.
А было мне семнадцать,
И круто в оборот

Меня любовь поймала,
Так вспыхнув невзначай,
То в ад ниспровергала,
То возносила в рай

И вьюги за окошком —
Как звуки серенад.
А я робел немножко,
И мой короткий взгляд

Был ясным и без слов,
Он излучая чувства,
Дарил Тебе любовь —
Ту, первую! Так грустно.

Февраль опять на троне,
То вьюга, то метель.
По жизни меня гонит
Пустая канитель.

Клоки грязной паутины,
Я в цейтноте, как всегда.
Снова капает вода,
Скрип развалины-дрезины.

А грибочки-то с начинкой,
Крепок мой иммунитет.
Приукрашенный портрет,
Как златая серединка.

Только знаю я поболе:
Инквизиторских костров
Дым гоняет в жилах кровь,
Рвётся струйкою на волю.

Я молчу, хоть и потею,
Жму, из силы, на рычаг.
Следом первобытный страх
Звучно вкрадчивой капели.

Старится душа в мгновенье,
Отражаясь на лице.
Мне уж не успеть к тебе,
Не найти успокоенье.

Не авантажная внешность,
Снобизмом привита,
Лучится беспечность,
Мурлыча про «Читу»

Бредет по бульвару,
След пеплом ссыпая.
И дышит пожаром,
Реальность чуть злая.

Сатирой плюётся,
И ставит на вид,
Само благородство
Давно не кричит.

С крутым перегаром,
Грозит в абордаж.
Наскоком, базаром,
И вся входит в раж.

Витая софизмом
Мир гнет под себя.
Меню малой тризны
Диктатом гнобя.

Белое крепленое,
Пересохший сыр.
Тема хоть и модная,
Стёртая до дыр.

Монологи пьяные
Сходят на «ура».
Сальные, опальные,
Копейка им цена.

А Морфей куражится,
Над столом висит.
Надо лишь отважиться,
И разрушить быт.

Утро нас не красит,
Вновь на старте мы.
Стали слишком часты
Предчувствия грозы

Я изжевал весь кислород,
Достиг объема каземата.
Любовь – всего лишь бутерброд,
Отточена до автомата.

И одиночеством гоним,
Хожу, брожу по разным сайтам.
И как убогий пилигрим
Считаю пиксели и байты.

И зёрна, сваренные в турке,
Мне нарушают сердца стук.
Кругом рассыпаны окурки,
Да пережаренный фундук.

Вот так постылая текучка
Сжигает жизни календарь.
Вцепилась мерзкая колючка.
А ты терпи, держи удар.

И думы разные приходят,
И рвут и режут мне мозги.
А день промученный наносит
В мой облик резкие штрихи.

Прошлые привычки,
Что портили меня.
Не ставлю я в кавычки,
Украсив серость дня.

Крылья отрастали
За моей спиной.
Но не обещали
Рандеву с тобой.

Было то мученье,
Грустное до слез.
Страшнее, чем похмелье
От пьянки на износ.

Трудно под прицелом
Не терять лицо.
Перестук весенней,
Капели на крыльцо.

Где же твои крылья?
Так их срезал я,
И на раны вылил
Остатки коньяка

Пахнут горькие отвары,
Жмёт «Касперский» не тая.
Заболели мы на пару —
Персональный мой и я.

Бродят вирусы повсюду,
В планах – жирное табу.
Одноразова посуда,
Дымом денежки в трубу.

Тихо гаснет настроенье.
Мглою дышит бытие.
Пред глазами сплошь виденья:
Старт – рождение мое.

Детство, юность вперемешку
Ярлыки так и блестят.
Мое кредо «всё мятежно»
Прямиком уводит в ад.

Только вот на покаянье
Не хватает духа мне.
На экране знак «Вниманье»,
След печали на стене.

Разбита жизнь на сериалы,
Время цедит мои дни.
Только крохи в портсигаре
И промилле два в крови.

Антураж небритость режет,
Давит слезы визави.
По ночам я только прежний,
Лучше сердце не трави.

Дикий способ сохраненья,
Лучше выдумать не мог.
Мне диктует вдохновенье
Несуразность этих строк.

Если вы судить начнете,
Чая заповедь Христа —
Прошлых дней уж не вернете.
Не отбелите листа.

Катит жизнь по узколейке,
И конца туннеля нет.
Стоит в ценнике – копейка,
Скидок – весь ассортимент.

Ночь взирала мне с угрозой
Молчаливая в окно.
И текла, рубила прозой
Лиры слабое звено.

Лексикон весь распадался
На отдельные слова.
И зеркально отражался
Как осенняя листва.

Не собрать теперь их в кучу,
Стройность снова не придать.
И ползут по небу тучи,
Звёзд совсем уж не видать.

Испарилось вдохновенье,
Есть лишь жалкий суррогат.
Вроде в ярких опереньях,
Да начинка – горький яд.

Опустелая обитель,
Лязг не моленных грехов.
Ветер в окна я насытил
Пеплом канувших стихов.

Смотрим с верой на восток:
День грядущий что готовит?
Слов и мыслей поперек,
Разрушая стройность строк
В прошлое опять уносит.

Ночь давно глядит в окно
Желтым и огромным глазом.
В сердце сыро и темно.
Не отмыться все равно
Мне от копоти и грязи.

Так уже не раз меня
С головой жизнь окунала.
Из огня да в полымя.
Я уже испил до дна,
А она всё подливала.

Удивляюсь сам порою:
Не сломился до сих пор.
Пусть моё бытье пустое,
Верю в время золотое
Всем врагам наперекор.

То на сгиб, то на сжатие
Жизнь проверит меня.
Непонятна апатия,
То тоска с бытия.