Владимир Невский - Весенний дар. Дилогия

© Владимир Невский, 2020

ISBN 978-5-4498-3641-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Стук возникает, когда колёса поезда, наезжая на термозазоры, прогибают своей тяжестью рельсы и как бы запрыгивают со стуком на следующий участок пути. Затем подъезжает следующая колёсная пара, вследствие чего звук повторяется». Удивительная вещь эта человеческая память. Иногда выдает такое, о чем ты когда-то читал, не придавая особого значения.

Вот как сейчас. Едва Илья проснулся, а в голове всплыла эта энциклопедическая справка. Перевернулся на бок, и тут же боль пронзила насквозь его тело. Невольный стон сорвался с пересохших за мгновение губ. Он глянул вниз: в купе никого не было.

– Опять, наверное, подались в вагон-ресторан, – прошептал он о своих сослуживцах.

Вчера после полудня они, уже в запасе воины-пограничники, оккупировали втроем купе поезда, которому предстояло пересечь необъятную Россию с востока на запад, затратив на это почти целую неделю.

Из коридора послышался шум и громкий разговор двух парней. Ошибиться было невозможно: Ваня и Микола возвращались. Сам не зная почему, но Илья закрыл глаза, притворившись сладко спящим. В купе же друзья зашли тихо, по крайней мере, попытались это сделать. Только вот крупного телосложения Микола все равно задевал все углы, нарушая относительную тишину.

– Спить боэць, – сказал Микола на родном для себя украинском языке. Он часто в разговорах перескакивал с одного на другой, а когда волновался, то вообще мешал два языка, что не могло не рассмешить.

– Будить? – Ваня доставал из пакета алкоголь и закуску.

– Хай поспить, видпочине крихта.

– Эх, болит у него все, наверное, – горько сказал Ваня, покачивая головой.

– Еще бы! – усмехнулся в густые усы хохол и после непродолжительной паузы, на которую он не был способен, ударился в рассуждения. – Знаешь, я раньше думал, что только в американском кино существуют нелегальные бои без правил. Режиссерский прием для остроты ощущений. И на тоби!!! Виявилося правдою. И де? У нас!!! И все как в кино: богатые, опьяненные от денег, готовы платить за кровавое зрелище. Ставки, пари, тотализаторы. Гладиаторы, одним словом. Это ладно, но… чтобы Илюха согласился участвовать в этом? Просто уму непостижимо. Как он только согласился на такое?!

– Чувствовал силу и уверенность. Неплохо тот китаец, что часто гостил на заставе, обучил Илюшу за полтора-то года. Это мы с тобой не захотели постичь тайны восточных единоборств, а Илья настырный. Целеустремленный. Каждый день занимался до изнеможения. Вот и результат.

– Все одно! Пять боев подряд – это же самоубийство.

– Победителей не судят. Илья теперь у нас богатенький Буратино. Долларов настриг нехило.

Илья, вслушиваясь в разговор сослуживцев, невольно улыбнулся. Они еще не знали, да и не узнают уже, что он все свои сбережения поставил на тотализаторе на собственную победу. И ставка сыграла. Было ему, за что жилы рвать на ринге. Теперь в его рюкзаке покоилась весьма внушительная сумма в валюте.

– Эх, душа-то горит. Не сидится, не лежится – душа просит похмелиться. – Иван почесал волосатую грудь в распахнутой рубахе. – Буди чемпиона, лечиться будем.

Микола приподнялся, заглянул другу в лицо и тихонечко подул чесночным ароматом:

– Рядовой Арефьев! Подъем!

– Уже? – Илья приоткрыл один глаз.

– Пора, – широко, от всей необъятной души улыбнулся Микола.

Арефьев стал спускаться с полки, и снова боль двух переломанных ребер дала о себе знать. Он заскрипел зубами и сморщился.

– Болит? – сочувствующе поинтересовался Ваня.

– Сейчас полегчает, – отшутился Илья и взял стакан, наполовину наполненный водкой, что немного удивило друзей.

– А раньше ты вообще не пил. Ну, вчерашнее застолье понятно. Дембель, все-таки. А сейчас чего?

– А! – отмахнулся Илья и опрокинул огненную жидкость. Обожгло горло, побежало тепло, разлилось по всему телу приятной истомой, затуманивая боль, притупляя чувства.

Друзья последовали его примеру. Хлеб и колбасу не резали, а ломали руками на большие куски. Через некоторое время лица парней порозовели, выступил пот, тягостное ощущение испарилось. Разговор потек в медленном, даже ленивом русле. Ваня взял в руки гитару и неспешно перебирал струны, наполняя атмосферу какой-то тихой грустью. Беседа постепенно перешла на тему завтрашнего дня, в смысле планов на ближайшее будущее.

– Слушай, Илья, а что ты будешь делать с такими деньгами? – поинтересовался Савченко. – Только не думай, что я тебе завидую.

– А я завидую, – внес свою поправку Иван. – Только «белой» завистью.

– Да что вы, пацаны, – покачал головой Илья. – Были бы деньги, а…. Вообще-то, хочется жить нормально. Я же деревенский и мало чего повидал в жизни. А сейчас вон мать пишет, что совхоз наш обанкротился. Молодежь уезжает семьями в поисках нормальной жизни, кто в столицу, кто на север. Деревня постепенно вымирает. А в городе? Короче, я думаю, что деньги надо вложить в какое-нибудь дело. А ты, Микола?

– И те шо я? Батька мой имеет АЗС, при ней – небольшая гостиница для дальнобойщиков. Буду его дело продолжать, расширять и приумножать. Как-никак, а я его единственный наследник, – поделился своими радужными мечтами Микола, и они разом посмотрели на Ваню.

Тот отложил гитару и сорвал крышку со второй бутылки. Холодная влага полилась с приятным звуком в стаканы.

– А я, наверняка, покину наш любимый край.

– Куда это ты? – изумился Савченко. – Переконання було! Держаться всем вместе, дружба навек, взаимовыручка, и т. д.

– Брат мой переехал жить в Тольятти. И бизнес там открыл: торгует запасными частями. Завод же там, Вазовский. Вот и меня зовет. Настойчиво.

– Понятное дело.

– Но это же не значит, что на дружбе нашей я ставлю жирный крест, – засмеялся, но с натяжкой, Ваня и поднял стакан. – За вас, мужики!

– С Богом! – сошлись стаканы в громком звоне.

– Главное: не спешить жениться, – подвел черту разговора Микола. – Надо крепко встать на ноги.

– Вот это правильно гуторишь.

– В институт надо восстанавливаться, – думая о чем-то о своем, промолвил Илья.

– Какой? – не понял хохол.

– Я же на юрфаке учился.

– А чего тебя в армию побрили? – удивился Ваня.

– А! – как-то обреченно махнул рукой Арефьев. – Неприятность одна. Не хочется даже вспоминать.

– И не вспоминай, – «разрешил» Ваня и пропел под гитарные аккорды песенку голосом героя любимого мультфильма. – Неприятность эту мы переживем!