Владимир Невский - Весенний дар. Дилогия

– Удивительно.

– Что?

– Ты словно сошедшая с рекламных роликов: два в одном.

– То есть? – она не всегда могла сразу понять его замысловатые аллегории, и применяла свое тайное орудие: прищуривала глазки и прикусывала кончик губы. Коварство, видимо, в каждой женщине было заложено на генетическом уровне.

– И умная, и красивая. Одновременно. Большая редкость, надо признаться, – разговор катился, как часто бывало, в шутливо-игривом настроении.

– Ты мне льстишь.

– Я констатирую факты. А может, тебе не приятны мои комплименты? Наверняка, они ужасно банальны и местами пошлые.

– Нет, нет, – поспешно ответила Олеся. – Мне очень даже приятно. Редко кто называет меня красавицей. Умной, еще, куда ни шло, а вот….

Она положила голову на колени согнутых ног и стала наблюдать за божьей коровкой, которая карабкалась по ромашке. Илья любовался этой картиной, и на душе было так покойно и радостно. Только теперь он почувствовал всю глубину крылатой фразы «Остановись, мгновенье. Ты прекрасно!». Можно было, наверное, бесконечно смотреть на нее в минуты задумчивости, в минуты неподдельной радости. Как жаль, что в жизни так все скоротечно и непостоянно.

– Смотри, – Олеся показала на большой лист лопуха. – Видишь, какой он? Да на нем тонкий слой пыли. Хотя откуда она тут взялась? – жеманно пожала плечами.

– Космическая пыль, – предположил Илья. Его всегда восхищало умение Олеси видеть такие прекрасные мелочи, которые, как оказалось, окружают нас постоянно.

– А вот это след от росинки. Чисто-изумрудный. Такая тяжелая капля скатилась по нему.

Илья тут же откликнулся в тему, радуясь в душе на свою память:

– А у твоего знакомого поэта оригинального жанра что, трехстишья на все случаи жизни написаны?

– Наверное.

– Мне кажется, что он так пишет, потому что не умеет рифмовать или не может уложиться в классические каноны стихосложения.

Илья задумался на некоторое мгновение, а потом ответил:

– Мне тоже казалось, что написать три нерифмованных строчек – легко и непринужденно. Но у меня ничего не получилось. Глупость какая-то получалось. Анекдот, не более. А вот у тебя, наверняка бы, получилось.

– Почему?

– Ты тонко чувствуешь поэзию. Ты видишь красоту там, где сплошной слой серой неприглядной пыли. – Чем поразил и порадовал девчонку. Она прильнула к его груди:

– Мне так хорошо с тобой.

– Мне тоже, – и грустно вздохнул. – Мне кажется, что мы слишком мало времени проводим вместе. Не успеем расстаться, а я уже скучаю. Приходи сегодня на речку. А Зое скажешь, что мать не пустила на танцы.

– Где ивы? – счастливая улыбка коснулась ее губ.

Он кивнул.

– Ау! – голос Зои заметался среди деревьев и кустарника. – Ау!

Теперь и она вздохнула с грустью:

– Пора.

– Увы.

– Не спишь уже? – в комнату заглянула мать. – А я уже оладушки напекла и мёд растопила.

– Сейчас, – Илья нехотя вернулся в реальность. Пока одевался, успел подумать: «Надо же, как прошлые счастливые воспоминания ворвались в настоящее. Даже запахи перестал ощущать».

Аромат свежеиспеченных оладий просто блуждал по дому, вызывая обильное слюноотделение. Кот, например, уже заполучил свою порцию и теперь с недовольным рычанием, так, на всякий случай, жевал блин. Чай на травах, мед гречишный и оладьи – что может быть прекраснее и заряжающее на весь день хорошим настроением и оптимизмом? Еще добавьте уют и тепло родной кухни и неспешные разговоры матери. Ничего на свете лучше нет.

Деревенские новости из уст матери сыпались в хронологическом беспорядке. Она начинала говорить про одних соседей, потом перескакивала на других и снова возвращалась к первоначальной теме. Кто родился, кто умер, кто и куда уехал. Илье и половину было не интересно, и слушал он в пол-уха, но не перебивал, иногда вставлял для убедительности многозначащие местоимения. Но вот мать добралась, наконец-то, и до семейства Захарчук, и Илья даже бросил прихлебывать ароматный чай.

– Павел Захарчук стал фермером. Взял в совхозе землю в аренду, купил трактор и десять коров. Короче, работают они всей семьей, не покладая рук и спин не разгибая. Олеся уехала учиться, приезжает очень редко. Мария и Федор уволились, работают вместе с сыном. Молоко сдают на переработку и торгуют маслом, сыром и сметаной. Семейный подряд называется. Хорошо стали жить, но здоровье надо. Ох, – она вздохнула, перевела дух, глотнула чаю, и «понеслась» дальше вдоль порядка. Илья перебил ее предложением:

– Мама, а давай, и мы тоже уедем в город. Продадим этот дом, я добавлю денег, имеются кое-какие сбережения, купим квартиру. Будешь сидеть в тепле и уюте да вязанием заниматься.

– Нет, нет, – замахала мать руками. – Никуда я не поеду, и даже разговора не заводи. Ну, к чему мне на старости этот город? Что я там делать-то буду? Сидеть в четырех стенах да телевизор смотреть? Нет! Ни с соседями поговорить, ни в лес сходить. А огород? А мои георгины?

Доводы были весьма неубедительными, но Илья понимал, что для матери они значимы. Тяжело менять уклад жизни в столь преклонном возрасте. Нельзя вырывать старые деревья с корнями, в новом месте они могут и не прижиться. Засохнут, завянут, зачахнут.

– Спасибо большое за завтрак. Оладьи, как всегда, просто божественны. Пойду-ка я.

– Куда это?

– На школьный стадион. Побегаю, зарядку сделаю.

Мать с приятным удивлением посмотрела на повзрослевшего и возмужавшего сына.

Время не пощадило и школьный стадион. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что жизнь и тут замирает. Футбольное поле зарастает сорняками, краска на баскетбольных щитах облупилась, сетки вообще отсутствовали. Асфальт на беговой дорожке изобиловал выемками, приходилось смотреть не вперед, а под ноги, чтобы не травмироваться на ровном месте.

– Надо выгнать из организма недельную вакханалию, – проворчал себе под нос Илья и приступил к тренировке. Как учил его обрусевший китаец, который ежедневно приходил к ним на заставу. Начальство одобрило желание китайца и даже поставило его на довольствие. Старик обучал солдат искусству единоборства и достижения душевной гармонии. Он сам не мог определить стиль боевого искусства, все смешалось: китайское кунг-фу и японское айкидо, корейское тхэквандо и бразильское джиу-джитсу. Начинали заниматься все бойцы. Но изнуряющие тренировки и непомерные требования беспощадного учителя выдержали не все. А вот Илья Арефьев вообще был самым усердным и оставался на дополнительные занятия. Благодаря этому он и достиг кое-каких успехов, да и денег сумел заработать.