Ольга Дьякова - Встреча в дождь

Летит ко мне забытый голос
Сквозь шум великих городов.
И от бессонниц сходит Кронос
С ума меж звёздных островов.

Вечер таит волшебство
Предсказанного дара.
Тень человека идёт
По другой стороне тротуара.

Чувствую тучи крыло,
Не взглянувши на небо.
Гром, нашей встрече назло,
Громыхает воинственным бредом.

Воздух стал свеж без дождя,
Изменив освещенье.
Только б дойти до тебя,
Торопливо скрывая смущенье.

Он прочертит мелом
Аспидную доску,
В чёрном хлебе неба
Проведёт полоску.

В заводи воздушной
Слышно, как он дышит,
Непослушной суше
Жизнь диктуя свыше.

И людскою мýкой
Насладившись вволю,
Сеет он разлуку
По ночному полю.

Молчат разбросанные тучи —
Обломки музыкальных инструментов.
На них играет только ветер,
Он извлекает звук трескучий,
Пока Всевышний отмеряет время,
Даря все четверти его деленья,
Приоткрывая неизменность,
Где тайной остаётся случай.

Ничему в ночи не удивляясь,
Я качаюсь в звёздном гамаке.
Если где-то существует радость,
То сейчас держу её в руке.

Приходи неузнанным знакомцем,
Приноси дары своих стихов.
Завершу я спор наш превосходством,
Ты – мужским могуществом без слов.

Я взяла перо смятенной мысли
В состоянье чистого листа,
Повторенья в памяти зачистив,
Дни везенья доведя до ста.

Вырастает стих ветвями сада,
Тяжелея от своих плодов.
И, подобно гроздьям винограда,
Пьёт зарю, как стихотворца кровь.

В полночь двери подсознанья
Открывают свой архив.
Кто даёт уму заданье
От земли свершить отрыв?

В небе я искала Бога,
Отрешившись от оков.
Думала – совсем немного
До свободы облаков.

Я молчу, а строчки льются
Потешать чужие дни.
Не продать столбцы поштучно,
И кому они нужны?

Стол почти в пустом пространстве,
Торопливое письмо.
Время выдуманных странствий
До рассвета возросло.

Всех поэт объединяет
Словом выверенных рифм,
И тысячелетий память
Символ делает живым.

Дождь пишет в точечной манере
И точно знает, что он хочет,
Посеяв сонмы недоверий
И недосказанность отточий.

Творить привыкший на пленэре,
Взял дробник гамму серых красок,
Стремясь проникнуть в стёкла двери
С набором сумеречных масок.

Перерастая в шумный ливень,
Он будет полон отступленья.
А через день внезапный иней
Изменит угол умозренья.

Я устала записывать даты,
Провожать и встречать корабли.
Все подруги уехали в Штаты,
А любимые к юным ушли.

У меня есть такое занятье,
Что поверить себе не могу,
Посильнее слепого объятья,
Пострашнее, чем призрак в углу.

А названье занятья – воздушность,
Приносящая рифмы-клочки.
И сочувствует мне только Пушкин,
Восьмистишьем утешив в ночи.

Ходил, далече слышен,
Юрод, минуя дом.
За пазухою – мыши,
В руке – железный лом.

И летом и зимою
Без шапки и сапог,
Рыдалец пел со стоном,
Бессонный, как пророк.

Хранили опыт смерти
Кровавые глаза.
Вдогон бежали дети,
Отчаянно дразня.

И ветер-караульщик
Бросался на него,
В бессилии бездушья
Пронизывал всего.

Казалось, безотрадна
Скитальца колея.
За ним стояла правда
И горечь бытия.

С мужчинами нам трудно состязаться,
Они сильны, иное сознавая,
Механику ломая лет в пятнадцать,
А дальше армия, друзья, всего без края.

Им довелось по свету поскитаться
На катерах, в товарниках, по шпалам.
В стихах им можно всё, любой – Гораций,
Со всех сторон – как отгранённый камень.

А мы по словарям привычно шарим,
Но стиль мужской – почти неподражаем —
Предельно точен, собран и ударен,
И мы себя им дарим, дарим, дарим.

Внутри породы однородной
Чужие сыщутся слои.
Могу прикинуться свободной,
Желанья обуздать свои.

Спешит реальность за мечтами,
Но явью сделать не могу
Блажь овладеть твоими снами,
Самой вращаться в их кругу.

При встрече я могла б коснуться
Твоей ладони и лица.
Предпочитаю отвернуться,
Ведь роль играют до конца.

Флюгер в виде кошки
Указал на юг.
В небольшом окошке
Появился друг.

Вижу тень улыбки
На простом лице
И хозяйки гибкий
Абрис на крыльце.

Знаю, дело кошки —
Выследить зверька,
Любящего крошки,
Снедь из погребка.

Кто-то точит когти
Не спеша о дверь.
Форточкою хлопнет
Зверь, беря барьер.

Неспроста он видит
Даже в темноте,
Сделав новый выпад
В хищной красоте.

Прости мне бедность увлечений,
Ненужность вымученных встреч.
Все лабиринты заблуждений
Прошла услышанная речь.

Художник – мощное растенье,
Входи в его густую тень.
Искусство – жертвоприношенье,
Где ты бледней, чем известь стен.

Храни божественную память,
За этим словом мир стоит.
А рядом – многоглавье храма,
Спокойный сон старинных лип.

Будет долгий дождь слезу выжимать,
Будет бурый камень капли ронять.
Позабытое – теченьем снесёт,
Отдалённое – крыло обретёт.
Всё былое схоронится в дупле,
Будто не было его на земле.
Будто будущность всё стёрла дотла,
Будто чёрна ночь бокал пролила.
Но покажется осенней порой —
Призрак прошлого стоит за горой.
С нею вровень он, старик-исполин,
Перст касается заоблачных льдин.