Виктор Серов - Тверские перекрёстки. Стихи. Выпуск 2

Непогода. Пурга. Неудавшийся день.
И привычных чудес не хватает.
Я для снега такая простая мишень.
Заметает зима, заметает.

Непрерывно звучит беспокойный мотив —
До предела натянуты нервы.
На стекле застывает написанный стих —
За сегодня, пожалуй, не первый.

Нет конца суете, неотложным делам,
На ладони надежда растает.
Все что ранило до, весь душевный бедлам —
Заметает февраль.
Заметает…

Не серьезная, даже беспечная.
Ночь исчерчена – млечный путь.
В небесах – благодать бесконечная,
На земле – не уснуть…

Меланхолия кипенно-белая,
Разъедает полночную тишь.
Рвутся строки из уст оголтелые…
Я не сплю – ты услышь.

Строки чайками шумными ввысь улетают, сбиваются в стаи,
Ославляя покинутым выжженным сердце взамен.
И спокойствия, выдержки, строгости так не хватает,
А мой внутренний голос бессменно твердит: «Перемен!»

Как заученный первый урок мне вытравить памяти лета.
Мне не выветрить запах свободы и первой любви.
Я в пронзительной нежности строк постигаю ответы
На простые вопросы, но думаю, что же еще впереди…

Строки чайками шумными ввысь, пропадая из вида.
Я теряю любовь и случайно себя нахожу.
Словно глупый ребенок, все те же мечты и обиды,
Только с большей тоской через призму сомнений гляжу.

Мы молчим. Ты так громко,
Я, может, немногим тише.
Без малейшего слова понятны,
И так абсолютно честны.
Я уверен, молчание наше вселенная слышит,
А невольным ответом звучит перезвон тишины.
Мы кричим. Но беззвучны в движении губы.
Тишина – и проклятье, и истинный дар.
Помолчим, а слова неуместны и грубы,
И не в силах смирить рефлексивный пожар.
Мы молчим.

Край родной я тебе говорю: «До свиданья!»
Неизведанный мир на рассвете позвал за собой.
Я оставлю на родине думы свои и мечтанья.
Не жалею о том, что не скоро приеду домой.

Твой невидящий взгляд, на прощанье скупые обьятья.
Невеселый настрой и молчанья осадок горчит.
Несмышленый птенец и пока не умею летать я,
Но смогу, научусь… Начинанье успехи сулит.

Край родной исчезает в струящейся дымке.
Нынче осень, прохладу туманного утра несет.
Я с тоской покидаю тебя городок-невидимка.
Впереди – небеса и мой первый несмелый полет.

Знаешь, давно наболело, меня прости.
На разговоры сегодня уже не горазда.
Не получается счастье в ладонях нести.
Не получается. Я обессилила. Баста!

Ветрено нынче и утра увядший лист,
Мимо проносится, не замечая недели.
Осенью разум так четко кристален и чист,
От понимания жизни и праведной цели.

Я понимаю, но только уже все равно,
Сколько пульсирует боли в растянутых жилах.
Небезнадежна, хотя и слепа я, но
Чувства под кожей остывшей как будто бы живы.

Окаменела. Не в силах пылать и гореть —
К мнению глупых зевак наконец безразлична.
Что-то в груди продолжает отчаянно тлеть…
Осень. А, впрочем, не стоит вникать. Личное.

Подари мне, октябрь, жёлтых листьев охапку,
Вместо шали, закутай меня в листопад.
Что-то стало совсем неуютно и зябко…
От дождей ли? От ветра? От горьких утрат?

Эта осень ничуть на других не похожа.
Может, это не осень, а смута в душе?
Жить стараюсь, творить, улыбаться, и всё же
Нынче строки слагаются в грустный сюжет.

Над уснувшим жнивьём стаи птиц сумасшедших
Совершают привычный осенний обряд.
Помолюсь о живых, погрущу об ушедших
В светлом храме твоём, золотой листопад.

Дай мне силы, Господь, пережить все печали,
Все сомненья мои помоги разрешить
И остаться в строю. Только стоит едва ли
Кипы прожитых лет, как листву, ворошить.

С каждым днём холодней, и смеркается рано,
И октябрьский закат – не июньский рассвет…
На продрогшей земле запекаются раны,
Оставляя свой тонкий, невидимый след.

Как к такому пришла – не знаю,
И откуда явилось это:
Не поэты стихи сочиняют,
А стихи сочиняют поэтов.

Может, мысль эта вызрела поздно,
Но зато озарила полмира:
Не «Онегин» ли Пушкина создал?
И не «Гамлет» ли создал Шекспира?

Может, Демона дух печальный
Дарит Лермонтова потомкам…
И, лицо прикрывая вуалью,
Робко к Блоку ведёт Незнакомка.