Александр Косачев - Сто ночей меланхолии. Стихи

© Александр Косачев, 2021

ISBN 978-5-0050-0473-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Расколоться бы вдребезги, как то окно от капель дождя. Я знаю, ты честная, да. Но зря – это все бесконечное зря. Расколоться бы вдребезги и просто смотреть, как ты поднимаешь осколки. В этом вся ты – галимая честность и только. Расколоться бы вдребезги на молекулы, атомы и там чего-то еще – можно, конечно, простить и забыть, но я вечность стоял у метро, но я вечность ждал сигарет и терзался тоской. Можно, конечно, простить и забыть, но я, как и ты, «совсем не такой». Расколоться бы вдребезги от твоей нескончаемой питерской глупости, от вечно пьяной твоей псевдоюности, расколоться бы вдребезги и просто смотреть – капли дождя на целом стекле.

Я тут с пустой головой, без дельных мыслей, без идеи толковой, один, гляжу, как быстро идет моя жизнь, не успел подняться с постели, а уже пролетела неделя, и снова – ничего нового, какой-то вялый бардак, привожу в порядок слова, но все как-то так, все потихоньку, и только вдогонку: «Ты ведь уже не ребенок», и правда – куда-то девалась бравада, я все больше говорю про зарплату и про то, что так надо, что я никогда не женюсь, и храни меня, небо, от сына и дочки, туповатый валенок-одиночка, и чего не придумаешь ночью? Я тут с пустой головой, без идеи и огонька, дожидаюсь утра – все изменится завтра, ну да.

Я захмелел от звезд, и что тут скажешь? Исчезнет все однажды, и что же делать дальше? А дальше будет хуже, конечно же, я знаю, я, в общем, ни о чем и не мечтаю. Ну да, бывает. И даже то, что был, что в этом мире был, надеялся и верил, любил и как-то жил, здесь роли не играет, и звезды умирают, зубами молча цвета нэви капсулу кусают. Я захмелел от звезд, но это разве важно? Подумаешь, любил, когда кругом купля-продажа. Я бесконечно полюбил цвет фальши, и даже – я протрезвел от звезд и задвинул их подальше. Ну надо же, смотри, я настоящий альфа, врываюсь в это время и рву его на части, ну надо же, смотри, я настоящий альфа, а как мне надоело, знаешь?

Я захмелел от звезд на этом свете, на этой маленькой дурной планете, где бесконечные дожди и ветер, где ничего и никогда не светит, и только в звезды мне остается верить, я захмелел от звезд на этом свете, где только в звезды мне остается верить, я захмелел от звезд – и все. Я захмелел от звезд на этом свете, на этой маленькой дурной планете, где бесконечные дожди и ветер, где ничего и никогда не светит, и только в звезды мне остается верить, я захмелел от звезд на этом свете, где только в звезды мне остается верить, я захмелел от звезд.

Я бесконечно пьян, куда теперь деваться? Дешевый балаган, в котором ищут счастья. Я так давно тут прописался, вписался, надеялся проездом, но запросто остался. Пусть звезды куполом нависли, в чем смысл? Звезды просто числа, их считают быстро. Со свистом пролетели пустые наши дни, а мы – не дотянулись до звезды, увы. Скажи, что тоже ты захмелел от звезд, что ты теперь пойдешь и что-нибудь найдешь, что ты теперь герой и веришь в небеса, что ты теперь не я и не будешь никогда, что ты теперь хорош и что вообще все хорошо, что в лучшую на свете реальность мы живем, и что плохое было, то обязательно пройдет, что это ничего, что захмелел от звезд – и все.

Я захмелел от звезд на этом свете, на этой маленькой дурной планете, где бесконечные дожди и ветер, где ничего и никогда не светит, и только в звезды мне остается верить, я захмелел от звезд на этом свете, где только в звезды мне остается верить, я захмелел от звезд – и все. Я захмелел от звезд на этом свете, на этой маленькой дурной планете, где бесконечные дожди и ветер, где ничего и никогда не светит, и только в звезды мне остается верить, я захмелел от звезд на этом свете, где только в звезды мне остается верить, я захмелел от звезд.

Побеги, мое все, в далекие дали, как когда-то бежало ты в армию, побеги мимо слабости, неуверенных слов и здорового сна по восемь часов, побеги в эти дали – мимо уставших водителей из Средней Азии, мимо вечной тоски и пошлой печали, шестидневной работы и уютных сериалов, побеги, мое все, и уже не смотри – на такого, каким я только что был, побегиутониисгори, разорви на клочки себя самое, мое все, и я буду гордиться тобой.

Взорвать твое сердце, эй, как это сделать, ты видишь – я туповат и только полупустое место, так скажи, чем поджечь и взорвать, дай мне подсказку, всего пару слов, мне не хочется ждать: пока там, чего там и как, давай уже сразу – нам немного осталось, всего пару лет, и чертова старость, о да, тридцать два – супермаркет и дети, и так хочется этого, конечно же, нет, ну давай, не томи, взорвать твое сердце, как это сделать, ахах, да ну тебя к черту, если быть честным – жди-ожидай, пока джинсы не станут дьявольски тесными.

Ну давай, скажи, что бла-бла-бла, и мы не подходим, что мы разные, что у тебя две головы, а моя только одна, и что она всегда мрачная, а твои такие радостные, ну давай, еще одну чушь о том, как ты мечтаешь про Питер, а я тут, в Екб и вечной грязи, расскажи, какие там классные татуировщики с большой бородой, расскажи, ты говоришь об этом недостаточно часто, и, о боже ты мой, ты никогда не вырастешь, правда? Ты будешь делить все на черное/белое (и почему я все еще жив?) и никогда не поймешь, что ты и сама, увы, моя милая, что ты и сама – только серая мышь.

Моложе бы стать лет на десять, хотя бы на пять и даже на три. Впереди только старые песни и длинные дни, впереди – только мы, не нашедшие, не имевшие пыл, те, кто и не был никогда молодым. Ни один. На пару годков бы вернуться и не пить, не курить, не лежать, лишь одно – распинать свои яркие, свежие чувства и разом отдать, целиком, не жалея, себя и всего. И такого тащить до пятидесятой зимы, незаплывшим, красивым, здоровым и жившим. Помереть где-то там, но только не тут, не сейчас, не таким. Моложе бы стать – хотя бы на десять минут, на секунду, на миг.

Сильные духом умрут. Слабые духом не умирают – они погибают, другим начищая до блеска мечты. И если вдруг ты духом слаб, и если мечтаешь ты невпопад, то просто прими: обслуга мечтателей – ты. Сильные духом погибнут, и лучше им, право, погибнуть, и прямо с утра, под шипение гимна, и прямо тогда им сгинуть навек. У сильных другого пути просто нет. А я не такой. Я каждый день доживаю до вечерухи. Испуганный, злой и, конечно же, без подруги. Я все еще жив и все так же до блеска начищаю мечты – не свои. И этого я так и не смог изменить. Сильные духом умрут, а я буду жить.