Кул Гали - Сказание о Юсуфе Прекрасном

Снабдил его халиловой чалмой,
Исхаков пояс завязал рукой,
Бурдюк наполнил чистою водой,
Корзину камышовую – едой.

Юсуфа обнял и поцеловал,
Из рук своих им в руки передал,
Пораньше возвращаться наказал,
Моля: «Скорей бы вечер наступал.

Вручаю вам бесценный аманат,
И пусть несут его за братом брат
Да стерегут, во все глаза глядят,
Не убоятся никаких преград».

Обратно повернул Якуб-пророк
И – не успел переступить порог —
Глядит, вослед со всех пустилась ног,
Рыдая, Дина, и Якуб лишь смог

Сказать ей: «Доченька, куда летишь,
Зачем так горько плачешь и бежишь,
Их не догонишь, как ни поспешишь,
Зачем напрасно рану бередишь?»

Она стремглав за ними – догнала
И братца крепко за руку взяла,
«Юсуф, вернись», – промолвить лишь смогла
И тем в смятенье братьев привела.

Но Дина не уходит, умоляет
И беспокойства их не замечает,
Юсуфа крепко держит, не пускает,
Скорей к отцу вернуться призывает.

А братья, видя оборот такой,
Тотчас с Юсуфом скрылись за горой.
Якуб стоит у дома сам не свой,
Вернулась Дина – слёзы льёт рекой.

Она ему: «Мне снился страшный сон:
Был десятью волками окружён
Юсуф наш – вырваться пытался он,
Но ими был бесследно унесён».

Якуб от этой вести побледнел,
От горя сделался бледней чем мел,
Жалел Юсуфа, горестно скорбел,
Прервать рыданий дочери не смел.

А братья, оказавшись за горой,
Тотчас Юсуфа сбросили долой,
Разлили по земле бурдюк с водой,
А пищу псам отдали, пнув ногой.

Юсуф трусцой за братьями бежал;
Недолго про себя он размышлял —
Недобрые их мысли разгадал
И, преклоня колени, вопрошал:

«Зачем так поступаете со мной?
Любой из вас мне дорог, как родной.
За вас молюсь пред Богом всей душой,
Какой пред вами грешен я виной?»

Они в ответ: «Ты ложный видел сон,
Отцом превратно истолкован он.
Превыше всех нас был ты вознесён,
Но знай, отныне ты всего лишён».

Тогда Юсуф заплакал и сказал:
«От жажды обессилел я, устал,
Истёрлись ноги – видите, отстал».
Никто его словам внимать не стал.

Прильнёт Юсуф к Шамгуну – тот толкнёт,
За волосы Рауиль таскать начнёт,
А третий гонит кулаком вперёд,
Четвертый же ногою поддаёт.

Юсуф: «Нам Богом наша жизнь дана.
Опутал вас проклятый Сатана.
Неужто так несносна вам она,
Зачем такая жертва вам нужна?

Убейте, если жалости в вас нет,
И пусть я не увижу белый свет,
Но думайте, какой держать ответ
Перед отцом, нарушив ваш обет.

От горя поседеет Исраил,
Состарится и выбьется из сил,
Но горе тем, кто Бога позабыл,
Неправедное дело совершил.

Терзает душу мне одна печаль:
Любимого отца безмерно жаль,
Перенесёт утрату он едва ль,
Коль в непроглядном мраке жизни даль.

Исхака внук, Якуба верный сын,
Лицом к лицу со злом я здесь один,
И пусть для покушенья нет причин —
Сколь много будет у отца седин!»

Шамгун правдивой речью разъярён.
С ножом к Юсуфу подбегает он,
Чтоб заколоть его – и поражён:
Нежданно смехом был он посрамлён.

Шамгун воскликнул: «Братец, отчего ж
Ты радуешься, видя острый нож?
Недавно плакал – как тебя поймёшь?
Ответь пред тем, как в мир иной сойдёшь».

Юсуф сказал: «Я дома, братья, мнил:
Господь мне счастье предопределил.
Но как далёк от истины я был!
Рабу совсем иной он путь сулил.

Напрасно думал я тогда, увы:
«Мои все десять братьев – это львы;
Любой душман лишится головы,
Посмевши без ума пойти на вы.

Но, перед тем как снизойти во мрак,
В одном грехе покается простак:
Я понял, кто мне самый страшный враг,
Урок был поучителен. Итак,

Когда в родном я доме обитал,
Догадываться понемногу стал,
Но прочь все подозренья отметал,
Я вас непогрешимыми считал.

Сомнений тех давно пропал и след,
На мне теперь живого места нет.
Услышал я достойный вас ответ
И благородства не нашёл примет.

Когда в сердцах у вас Иблис [9] Иблис – Сатана засел
И вам не избежать недобрых дел,
Хотя б сто тысяч жизней я имел,
Их в жертву принести бы вам хотел».

От этих слов Яхуда поостыл,
К Юсуфу состраданье ощутил,
От злого дела отойти решил,
И пожалеть невинного просил.

К Юсуфу милосердье он явил,
Его своей одеждою прикрыл,
Раскаявшись, убийство отвратил,
Его от злобной мести защитил.

Господь ему знаменье ниспослал,
Чтоб он Юсуфу помощь оказал,
Помехой девяти злодеям стал,
И тут упрёки братьев услыхал:

«Зачем ты вероломство совершил,
Зачем от клятвы отступить решил,
Юсуфа пожалел и защитил,
Совсем забыл о том, что говорил?»

Сказал Яхуда: «В чём я виноват?
Одумайтесь; когда на брата брат
Наброситься с кинжалом острым рад,
Ему Господь предуготовит ад.

Живите честно, с совестью в ладу,
Не накликайте на себя беду.
Иначе вам по Страшному Суду
Огонь и муки вечные в аду.

Когда, верша деянья не к лицу,
Родному изменили вы отцу,
Закрыли путь к небесному Творцу,
Тогда придёте к должному концу.

Когда в огонь прославленный Халил
Невежею Намрудом брошен был,
В цветущий сад огонь тот превратил
Господь – туда его и поселил.

Он говорил: "О, друг мой, Ибрагим,
Тобою сын без памяти любим.
Но надлежит тебе расстаться с ним.
Пожертвуй им, и будешь мной храним".

В живых остался юный Исмаил,
Халиулле огонь не повредил,
Якуб пред Богом тоже не грешил —
И вы молитесь не жалея сил».

Но не пошли слова Яхуды впрок,
И не помог им нравственный урок,
Не верится, что в ад сойдут в свой срок —
Освободить Юсуфа он не смог.

Когда Яхуда средства исчерпал,
На совесть их надежду потерял,
Стыдить он братьев более не стал,
И путь иной невольно испытал,

Сказав: «Зачем Юсуфа убивать?
Грех тяжкий кровь безвинно проливать.
В колодец киньте брата погибать —
Умрёт иль, может, выживет, как знать».

Не мешкая, решили братья внять
Словам Яхуды и совет принять.
Услышав предложенье то, опять
Юсуф, бедняга, стал их умолять.

В песках когда-то вырыл Гадь-кяфир [10] Кяфир – поганый
Колодец, древний, словно этот мир;
Солёный, горький, одинок и сир,
Сулил он путнику последний пир.